Продолжение. Начало см.:

https://gleb-negin.ucoz.ru/blog/russkij_soblazn_ukrainstva_prichiny_i_faktory_chast_1/2022-09-28-125

А теперь, разобравшись с культурно-историческими корнями украинства, обратимся непосредственно к тем историческим причинам и факторам, которые так или иначе поспособствовали торжеству симулякра украинства в России.

1.Торжество Олигархического принципа и Западнической тенденции в России (с XVII в.), – с соответствующим, здесь, порабощением русского народа.

Олигархический принцип – в элите, стремление элиты иметь в стране всё, ни за что, при этом, не отвечая.

Т.е., иметь полную власть над простонародьем («чернью»), с одной стороны, и не нести никакой ответственности перед царём (правителем), с другой стороны (не говоря уж о какой-либо своей ответственности перед народом).

Западническая тенденция – в российской элите, стремление российской элиты «на Запад», сделать всё, как «на Западе».

Такого рода тенденция типично возникает, здесь, в элите России, в силу того, что «западная» элита имеет, с одной стороны, много богатств (это связано и с климатом, и с наличием колоний и пр.), и, с другой стороны, имеет полную власть над подвластным ей простонародьем и не несёт почти никакой ответственности перед своими королями (императорами и пр.).

В России, в силу исторических обстоятельств, Олигархический принцип и Западническая тенденция неразрывно переплетены, идут рука об руку.

Западническая тенденция и Олигархический принцип, в значительной мере, восторжествовали здесь, в России, начиная с XVII в., – что прежде всего выразилось в «церковной реформе», с самыми печальными последствиями, неправильно обычно именуемыми «расколом», а по существу, правильнее – погромом, с соответствующим, действительно, погромом более исконного христианства, народной православной веры и заменой её, по существу, «государственным» религиозным суррогатом-новоделом (кстати, завезённым как раз из вот только присоединённой левобережной «Украины»). – Тем самым покорёжив и подавив народную ценностную матрицу, в своём (элиты) стремлении деморализовать народ и обратить его в «быдло» (как в Речи Посполитой; то бишь – как в Европе, «на Западе»).

Впоследствии, в ходе «западнических» «петровских реформ», в результате учинённого тут, в России, культурно-государственного Псевдоморфоза,[1] народ окончательно оказался подавлен и порабощён, – начало подобного порабощения и подавления было положено ещё «Соборным уложением» 1649-го г., с последующей вышеуказанной, необходимой здесь, в таком случае, ломкой народной воли, ценностной матрицы народа («церковная реформа»), – а вход к Кремль, кстати, в «русском платье» был запрещён ещё при Фёдоре Алексеевиче (воспитаннике базилианина Симеона Полоцкого), а можно, значит, было только в «польском». – Элита становилась вроде как «европейцами», а простой народ, обращённый в крепостное рабство (окончательно с XVIII в.), оказывался в положении туземцев, с которыми «колонизаторы» могли делать всё, что угодно (пороть, ссылать на каторгу, насиловать, продавать, нещадно эксплуатировать и пр.).

И вот, когда территории Малороссии (Правобережной «Украины») присоединили к Российской Империи (в конце XVIII в.), то находившиеся там под польским гнётом русские, теперь, возвращаясь в Россию, очевидно, должны были радостно «обновить» («перезагрузить», говоря современным языком) свою культурную идентификацию с русским народом, – да вот только этот самый русский народ тут оказывался в «своей» вроде как стране («Российской империи») в состоянии самого что ни на есть раба! Т.е., того же холопа.

И Господами (Панами) у этого холопа были вроде как тоже «русские», да вот уже как бы и не русские, – а «европейцы».

«Так какого чёрта, простите, нам, малороссам, «обновлять» свою культурную (народную) идентификацию вот с этими холопами!?, находящимися в глубоком рабстве».

«Нет, уж, я лучше стану каким-нибудь тоже «европейцем»; хоть ляхом, хоть немцем; но только не этим русским рабом!»

А тут вот как раз подоспела и состряпанная ляхами идеология «украинства»…

«О, буду-ка я лучше «украинцем»!»

Вроде как свободным и вольным. А не этим русским рабом.

Логично? Полагаю, вполне.

Впрочем, тут необходимо заметить такой нюанс.

Крепостное иго в России длилось всё же относительно недолго (около двух веков), – сравнительно с аналогичным игом в Польше, в Речи Посполитой, да и во многих иных странах Европы, – и русский человек, хоть и довольно раздавленный и покорёженный в своей ценностной матрице «церковной реформой» и крепостным игом, всё же оставался русским, – т.е. свободолюбивым, приверженцем правды и справедливости, – в то время как русские, находившиеся под владычеством польской шляхты (в Речи Посполитой), так или иначе, подавлялись, внутренне искажались, по существу – дрессировались, дольше и основательнее; и соответственно, пропитывались рабской холопской психологией («ментальностью») сильнее и глубже.

И теперь, вот, им, вернувшимся в лоно России, казалось бы, было бы отлично «обновиться» в качестве русских, «перезагрузиться» в своей русской вольной идентификации – ан нет, здесь они наталкивались на то же, почитай, самое; на то же рабство-холопство…

И – оказывались в порочном круге «бытия холопом». И вбитое в них ляхами холопство – оказывалось вновь актуальным, актуализировалось.

Но уже как «украинство».

2.И здесь (в идеологии украинства) вновь актуализируется польское шляхетское «гностическое» мировоззрение: со стереотипом жёсткого деления на шляхту (элиту) и быдло (чернь, простонародье, рабов, холопов).

В русле такого рода мировоззренческого лекала действует чёткая холопская психологическая установка: тот круче (выше, сильнее), у кого круче Пан (Господин).

Очевидно, что самый сильный Господин (Пан) – здесь, Европа, Запад. Ведь «российская» элита – тоже ориентирована «на Запад».

В таком случае, зачем, вообще, нам («украинцам») как-то отождествляться с Россией, с русскими?!, – т.е., в этой ситуации, с рабами-туземцами, – надо сразу идентифицироваться с Европой, Западом!

С самым сильным Паном (Господином).

Отсюда – становится вполне понятна столь явная ориентация украинствующих холопов «на Запад». «Украина це Европа!».

Холоп, в русле своей рабской психологии, склонен идентифицироваться со своим Паном.

А будучи холопом у самого сильного Пана – всегда можно ожидать, что тебе что-то от этого Пана перепадёт; это с одной стороны, – этакая всегдашняя возможность вожделенной халявы; а с другой – раскрывается возможность унижать холопов менее могущественных панов, и, оттого, самому казаться вроде как важным и великовельможным, – удовлетворяя зудящий свой холопский комплекс неполноценности.

3.Более того, этот Пан («Запад»), – поелику он, Запад, по существу, испокон настроен враждебно в отношении России, – завсегда даст тебе, своему холопу, всякие разные коврижки за то, что ты, украинствующий, будешь против русских, России, будешь ненавидеть русских и Россию, будешь убивать русских, всячески вредить им, кричать «москаляку на гиляку», и пр.

Т.е. ты, пусть и холоп, но оказываешься, для этого своего Пана («Запада») весьма, значит, нужным холопом – и потому, наверное, вот уж находящимся на некоем привилегированном положении. Со всеми вытекающими отсюда халявными ништяками (прошу прощения за жаргонизмы).

А потом, когда, судя по всему, этот твой Пан («Запад»), в конце концов, разумеется, победит Россию, то он, скорее всего, именно тебе, украинствующему, как особо отличившемуся здесь и привилегированному холопу, отдаст в холопство всю эту Россию и русских! И ты уж тут развернёшься, по полной.

Логично же.[2]

В любом случае, этот Пан («Запад») тебе завсегда так или иначе поможет в твоей «борьбе» против столь ненавистных тебе России и русских.

Так что быть украинствующим сегодня представляется довольно выгодным, прибыльным делом.

Тем паче – для местной «украинской» (после распада СССР) олигархии-элиты.

И она, эта олигархия-элита, для укрепления своей местечковой, здесь, власти, соответствующим образом ринулась обрабатывать местное туземное население подобного толка симулякром украинства.

А население, его основная масса, – надо признать, что современное население это, в типичном большинстве своём, довольно легко зомбируемая масса, из которой можно лепить всё, что угодно, хоть «эльфов», хоть «украинцев», – разумеется, пытаясь, по своему обывательскому обыкновению, приспосабливаться к ситуации, вынужденно примеряло на себя симулякр «украинства» и, при достаточно жёстком режиме промывки мозгов, быстренько и массово обращалось, само того не сознавая, в украинствующих, верило в своё «украинство».

Как оно и было нужно украинствующей элите-олигархии (в основном, впрочем, иудейской принадлежности); как, впрочем, оно сегодня нужно и её Пану («Западу»; условно, англосаксам).

Надо, впрочем, заметить, дополнительно, что обывательская масса, склонная приспосабливаться к любому режиму, – хоть к нацистскому, хоть к гомосексуалистскому, хоть к квазимедицинскому фашистскому, etc., – оказывается сегодня обречена, так или иначе, на утилизацию: погонят ли её на фронт, в качестве «пушечного мяса», – и она безропотно пойдёт на убой, даже не пытаясь реально сопротивляться; погонят ли её на прокалывание гмо-зельем, – и она безропотно пойдёт, в намордничках, на такой, с позволения сказать, над собой эксперимент, – чтобы, если не окочуриться от прокола, то оказаться, в итоге, в стойле «цифрового» концлагеря; etc.

В этом плане, типичная обывательская стратегия приспособленчества – это уже, сегодня, отнюдь не спасительный вариант, а, напротив, путь в никуда, на утилизацию.[3]

4.Аналогично, увы, надо признать, что подобный успех идеологии украинства случился сегодня прежде всего потому, что и современная Россия – криптоколония.

И русские в ней – тоже далеко не то, что должно быть. Тоже находятся в состоянии эксплуатируемых туземцев, почти вот уж массы рабов, под властью местной компрадорской элиты-олигархии, паразитируеющей на стране, её народе и ресурсах, и перекачивающей эти ресурсы своему, – тому же, – Пану («Западу»).[4]

Но в то же время, оный Пан вроде как сегодня недоволен этим своим холопом, – Россией, русскими, вроде как плохо ему услужающими, – и потому, очевидно, чтобы, простите, прогнуться перед этим своим Паном («Западом») и тем самым возвыситься над глупыми русскими, а там, глядишь, и овладеть всей Россией, хитрый украинствующий всё более рьяно пытается навредить России и русским.

Так что, украинствующий ненавидит русских, во-первых, по своей сути, – как исконно, тут, предатель, – как антирусский, а во-вторых – ещё, к тому же, и выслуживаясь тем самым перед Паном («Западом»).

Так сказать, «совмещая приятное с полезным».

А вот если бы нынешняя Россия представляла собой совершенно иного толка общество, была бы, действительно, справедливой, свободной и суверенной, самостоятельной, то симулякр-пузырь украинства если уж и не лопнул бы (хотя и такое возможно), то весьма сдулся, обратившись в нечто совершенно ничтожное, подпольное и маргинальное, для крайне узкого круга каких-то уж совсем психопатов.

Хотя, надо заметить, что украинство – это, действительно, своего рода массовое психопатическое состояние.

Сами посудите, как может вменяемый разумный человек, тем паче человек русский, вместо своей русской идентификации, с её довольно высокими идеалами и историческими образцами (при всей трагичности русской истории и её ошибках), – променять её на какое-то украинство, исторически пустое, и если какое образцы такого рода имеющее – то исключительно предателей, наипаче полагающее в качестве своего «вождя» и «образца для подражания» откровенного психопата – Бандеру?!

Такое, наверное, возможно только в состоянии беспросветного бреда.

Тут даже не о представлении себя «Наполеоном», или «генеральным прокурором», или «испанским королём» идёт речь, – это ещё, здесь, цветочки, – это как если бы некий человек, вдруг, возомнил себя «Чикатило» или «Смердяковым» («я всю Россию ненавижу!»). Да ещё и непомерно гордился бы этим.

Клиника.

5.Впрочем, во всём этом украинстве, – неизбежно реализующемся в форме «украинского» нацизма,[5] – есть один важный, здесь, нюанс: такого рода нацизм, как своего рода ярлык превосходства над всеми другими народами, а особенно – москалями, русскими («русни»), вроде как «освобождает» его адептов от всех моральных ограничений.

«Всё дозволено».

А это – весьма соблазнительная вещь.

Это тот, своего рода, великий соблазн, который Ф.М. Достоевский называл «правом на бесчестье» (которым легче всего увлечь за собой людишек, толпу).

И это «право» вроде как даёт украинствующему нацисту своего рода фору перед всеми его «врагами»: у тех вроде как есть какие-то моральные ограничения, а у него – нет.

И поэтому, кстати, он, опять же, полагает, про себя, всех этих своих врагов «наивными дурачками», которые ограничивают себя такого рода глупостями («гуманность», «сострадание» и пр.).

Потому, кстати, немудрено, что в украинствующих нацистах столь типично и явно бурлит некий ужасный культ смерти, своего рода Танатос. Потому для них и столь типично какое-то  инфернальное, за гранью человеческого, глумление над «врагами», уже даже убитыми, изощрённое смакование их смерти, и т.д. – Чего, замечу, совершенно нет у русских: русские убивают врагов, но это нисколько не вызывает у них никакой радости, а уж тем более изощрённого смакования, а даже, скорее, наоборот – грусть и сожаление.

Потому-то и неудивительны, здесь, все эти вопли украинствующих: «смерть врагам!», «самка колорадов», «жареные окорочка» и т.п. – Не говоря уж о звучащем культовым рефреном мотиве смерти в так называемом «гимне Украины», буквально кодирующем на смерть.

Добавлю сюда, что «путь вниз» (к «бытию ниже себя», говоря словами Платона) обыкновенно выглядит, для человека, довольно соблазнительно, – в противоположность «пути вверх» (к «бытию выше себя»), – и люди, вообще, склонны вновь вставать на четвереньки, предавая забвению свои высшие, собственно, человеческие характеристики (самосознание, совесть, свободу воли и т.д.). Поелику это снимает с них груз ответственности (неразрывно связанной со свободой выбора) за свои поступки, снимает муки совести, снимает тяжесть самостоятельного мышления и т.д. – Ибо всё это вроде как взял на себя Пан (Господин; в данном случае – «Запад»).