Декабристы: в цепях цугцванга. Часть 7. «Союз благоденствия» - 11 Июля 2018 - Блог

Декабристы: в цепях цугцванга. Часть 7. «Союз благоденствия»

«…В 1814 году, когда войска русские вступили в Париж, множество офицеров приняты были в масоны и свели связи с приверженцами разных тайных обществ… Последствием сего было, что они напитались гибельным духом партий, привыкли болтать то, чего не понимают, и из слепого подражания получили не наклонность, но, лучше сказать, страсть заводить подобные тайные общества у себя…»

«…бросились они к изучению политических наук и стали посещать частно преподаваемые курсы, где поверхностно ослепляли их блеском выражений и глушили громкими, но пустыми словами. Слабый желудок их, не имея предварительных оснований в вспомогательных науках, не сваривал сочинений лучших писателей, от чего и все их просвещение было мишурное…»

(«Записка о «Союзе благоденствия», представленная А. X. Бенкендорфом Александру I в мае 1821 г.»)

...Никита Михайлович Муравьёв (1796-1843) – выученик «якобинца» Мажье; на войне с 1813-го г.; в 1812-м г. убежал «воевать», однако, заподозренный местным населением, под Москвой, и принятый за французского шпиона, схвачен крестьянами и передан компетентным органам; масон, ложа «Трёх добродетелей»; один из авторов «Зелёной книги» (своего рода «устава» «Общества благоденствия»); создатель «Северного Общества», автор «Конституции» (черновой программный документ «Северного Общества», писалась с 1821-го г.), – предполагавшей «освобождение» крестьян без земли, установление «конституционной монархии», а также, в числе прочего, расчленение Российской Империи на 15 самостийных «держав» и «областей», с номинальной столицей в Нижнем Новгороде.[1] – По имеющейся информации, вероятно, данный конституционный проект имеет своей основой некую «конституцию», переданную будущим «декабристам» французским просветителем Бенджамином Констаном. По характеристике, данной Никите Муравьеву Николаем I – «образец закоснелого злодея». Арестован 20.12.1825. в селе Тагино; дали 20 лет; потом скостили до 15… 10… Умер в ссылке, в селе Урик (под Иркутском). Жена его – Александра Григорьевна, – последовавшая за мужем, умерла в ноябре 1832-го г., не выдержав студёного сибирского климата.

К слову, замечу, что из рода Муравьёвых, включая Муравьёвых-Апостолов (их троюродных братьев), всего было осуждено по «делу декабристов» 6 человек; плюс – застрелившийся Ипполит Муравьёв-Апостол, во время восстания Черниговского полка, когда стало ясно, что дело проиграно.[2]

Бенкендорф, в своей известной записке Александру I (май 1821-го г.) заметил, что Муравьевы, организующие «тайные общества», тем самым «жаждут возвыситься, компенсируя неудачи по служебной линии».

Муравьёвы, кстати, как и многие другие руководители «движения декабристов», были крупными помещиками, «типичными представителями-носителями» «Олигархического принципа», такими как: С. Трубецкой, М. Лунин, Н. Тургенев, М. Фонвизин и др.

Трубецкой Сергей Петрович (1790-1860) – князь, «Гедиминович»; довольно стандартно для тогдашней элиты, обучался в детстве английскими, французскими и немецкими учителями, затем учился в Париже; участник войны 1812-го г.; с января 1816-го г. в ложе «Трёх добродетелей», с августа 1818-го г. – «наместный мастер» в ней; один из основателей «Союза спасения» (с том же 1816-м г.); после – один из основателей «Союза благоденствия»; с 1823-го г. – один из руководителей «Северного Общества»; во время «восстания декабристов» был «выбран» в «диктаторы», однако – «диктаторствовать» не явился, отсиделся в укромном месте (то ли на квартире у сестры – Елизаветы Потёмкиной, обнаружившей его, придя домой, «без чувств», в углу, под иконами, то ли в Генеральном штабе, то ли в Австрийском посольстве, у своего «свояка» австрийского посла Л. Лебцельтерна, мужа сестры жены Трубецкого – Зинаиды (а жену Трубецкого звали Екатерина)). Арестован в ночь на 15 декабря, на квартире свояченицы (упомянутой Зинаиды). Дали, в качестве наказания, смертную казнь, заменённую на «пожизненную каторгу», затем каторга была сокращена до 20… 15… 13 лет… Вышел в 1839-м г.; жил в посёлке Оёк, под Иркутском; переехал в Москву в 1859-м году…

Кстати уж, несколько слов об упомянутом «Союзе благоденствия» (СБ).

СБ – «тайное общество», возникшее в январе 1818-го г.; вроде как поводом к «реорганизации» «Союза» послужило «экстремистское» предложение И. Якушкина убить царя, пока тот пребывает в Москве (с сентября 1817-го г.), прямо у Успенского собора, а потом – совершить и акт самоубийства. – Данное предложение не было поддержано большинством членов «Союза», но, в то же время, по-видимому, напугало «заговорщиков»: ибо слишком уж крамольные слова прозвучали тут, – и, потому, «головка» «Союза спасения» порешила, на время, затаиться и уйти совсем в тень, «лечь на дно», и там, вот, воссоздать организацию несколько нового типа, ещё более, скажем так, «тайную»: а так, для всех, мы вроде бы и распустили наше «тайное общество».

Опять же, любопытно заметить, что, – как напишет уже в 1848-м г. Николай I, – Александр I знал, в 1818-м г., о подобных планах Якушкина и К°...

«Тайное общество», действительно, было «на контроле».

К слову, тогдашние адъютанты Николая (будущего Императора), – Н.П. Годеин (Годейн) и А.А. Кавелин, – состояли в данном «Союзе»; там же состоял и будущий адъютант великого князя Михаила Павловича – небезызвестный нам И.А. Долгоруков…

Так что, кто у кого был «на контроле» – это вопрос вполне риторический…

Итак, «Союз спасения» был распущен и – из его «личинки» вышло имаго «Союза благоденствия».

Всего в СБ состояло более 200 человек; в общество принимались только мужчины и только старше 18-ти лет; актив-руководство СБ составлял т.н. «коренную управу» (~ 30 человек), располагавшуюся в Петербурге, – как основной узел формирующейся паутины «тайного общества»: на периферийных узелках паутинки выстраивались «деловые управы» (около 14-15 штук; в Москве, Кишинёве, Тульчине и т.д.), а также разного рода «общества» как своего рода интерфейсы с «внешним миром», вроде «литературного общества» «Зелёная лампа» (существовало в 1819-1820-х гг.; «маслом» для оной «Лампы», банально, служило шампанское; «зелёная» – потому что, вроде как, цвет «надежды»; хотя ассоциация с «Зелёной Империй» (то бишь, Великобританией) – напрашивается), или «Вольного общества любителей российской словесности» (1816-1826-й гг.). «Уставом» «Союза благоденствия» стала т.н. «Зелёная книга» (так и не дописанная), в которой расписывались правила членов «Союза», а также проводилась идея отмены крепостного режима, ликвидации монархии, введение конституции, – любопытно заметить, что генерал-адъютант А.И. Чернышев ещё осенью 1822-го г. предоставил копию текста данной книги, добытой «по своим каналам», Александру I, с примечанием, что книжка-то состряпана, Ваше Величество, по лекалам иллюминатов.[3]

Внешним идеологически контуром «Союза благоденствия» выставлялось «распространение нравственности»; по сути же, радикальные идеи, аналогичные предложенной выше Якушкиным, стали для «посвящённых членов» СБ уже вполне нормой, – революционное «окно Овертона» постепенно сдвигалось, – однако всё же не принимались всеми членами «Союза»; наибольшим радикализмом в этом отношении, – т.е. убийства царя, всей его семьи и пр., – отличался П. Пестель, откровенно претендующий на то, чтобы стать «диктатором» (сиречь, местным «Наполеоном») после победы заговорщиков.

В начале 1820-го г. (или 1819-го?), в Петербурге, на совещании «Союза» Пестель сделал доклад о преимуществах «республиканской» формы правления («как в Америке»), – и, в итоге, почти все с ним согласились, склонившись к «республике». При этом, разумеется, подвисал вопрос: а что же делать, в таком случае, с царём?!...

Впрочем, и тут всё постепенно вырисовывалось довольно ясно…

Помимо Пестеля, особо примечательные варианты казни царской семьи предлагали: В.И. Штейнгель, – сын немецкого барона, внук баварского министра и правнук саксонского министра, – предложивший развесить оную «гирляндой» на корабельных мачтах, а также Н.Н. Оржицкий, иезуитский воспитанник, предложивший вариант создания, по аналогии с существующими в Европе (в Лондоне или в Париже, например), специальной висельной ярусной конструкции.

Именно деятельность данного «тайного общества» (СБ), по-видимому, описывал А.С. Пушкин (в Х главе, недописанной, «Евгения Онегина»):

«…Друг Марса, Вакха и Венеры,
Тут Лунин дерзко предлагал
Свои решительные меры
И вдохновенно бормотал.
Читал свои ноэли Пушкин,
Меланхолический Якушкин,
Казалось, молча обнажал
Цареубийственный кинжал.
Одну Россию в мире видя,
Преследуя свой идеал,
Хромой Тургеневим внимал
И, плети рабства ненавидя,
Предвидел в сей толпе дворян
Освободителей крестьян…».

Вооружённый переворот, захват власти, заговорщики планировали осуществлять собственными силами без какой-либо опоры на народ: во-первых, по-видимому, особо народу не доверяя (ибо народ, очевидно, так или иначе был промонархически настроен), а во-вторых, боясь этого народа (А. Бестужев: «мы более всего боялись народной революции»), его «бунташной» («бессмысленной и беспощадной») стихии, которая тут элементарно могла вырваться, подобно джинну из бутылки, наружу, ежели приоткрыть пробочку, – и первым делом, очевидно, понятно и дураку, народ начнёт резать именно их, дворян! – Так что, лучше уж обойдёмся без народной поддержки, – так сказать, «осчастливим» народ «свободой» без его помощи…

В определённом смысле, можно, наверное, даже утверждать, что восстание «декабристов» было, в сущности, антинародным, – поскольку так или иначе, при всей своей вроде как «демократической» риторике, тащило оно «политическое одеяло» в сторону Олигархического принципа, который, суть, антинародный («гностический») принцип…

«Союз благоденствия», аналогично, ушёл «на дно» в январе-феврале 1821-го года, – после собрания на квартире Фонвизиных[4] в Москве, на котором один из активных «заговорщиков» Михаил Орлов[5] предложил, с места в карьер, «вооружённое восстание!», – однако почти все присутствующие, опять-таки, осторожничая, высказались против. Более того, Орлов, откровенно провокационно, тут же предложил, в таком случае, создать, при «тайном обществе», подпольную типографию, которая печатала бы соответствующую «революционную» литературу, а также – фальшивые ассигнации: не только в качестве подспорья своей революционной деятельности (требующей немалых средств), но и для подрыва экономической системы Российской Империи (так!).

Разумеется, почитай, все тут же высказались категорически против, даже, наверное, испугавшись подобных «провокационных предложений». Орлов же при этом заявил, что если они все с ним не согласны, то, значит, они не хотят серьёзно браться за дело и, значит, ему с ними не по пути и он уходит из «тайного общества». – Иные исследователи толкуют данные предложения Орлова как нарочно провокационные и имеющие настоящей своей целью желание Орлова покинуть, в тот момент, по определённым личным причинам, «тайное общество», – и, может быть, так оно и было.

Тогда же, как только стих шум вызванный «орловскими провокациями», один из участников собрания, вскоре отошедший от «заговора», П.Х. Граббе, вдруг, заявил: мол, а вы знаете, что правительству-то всё, о нас, и о нашей «заговорщицкой» деятельности, известно!...

Возможно, сей Граббе был предупреждён о том А.П. Ермоловым, у коего он служил адъютантом (кстати, адъютантом у Ермолова служил и хозяин сей «нехорошей» квартиры М.А. Фонвизин). – Все, конечно, вновь зашумели-зашумели, переполошились, стали косо поглядывать друг на друга («а не ты ли предатель-стукач»?!), и на волне переполоха и возникшей «всеобщей подозрительности», наипаче ввиду только вот прозвучавшего «предложения» М. Орлова, тоже, значит, вот, ставшего известным «правительству», быстренько порешили «прикрыть», до поры, деятельность «Союза»: лечь, так сказать, вновь, «на дно»: устроить своего рода ещё один «фиктивный роспуск».

Я полагаю, «правительству» тут же стало известно и об этом «фиктивном роспуске».

…Однако вернёмся к основным «декабристским» персонажам, кстати вышеупомянутым.

Якушкин Иван Дмитриевич(1794-1857) – участник войны 1812-го г., битвы при Бородино; один из основателей «Союза спасения»; принципиальный, с юных лет, «не христианин»; в конце 1817-го г. (или в самом начале 1818-го г.) самолично предложил себя на роль убийцы царя, – что вызвало со стороны прочих членов союза далеко не однозначную реакцию (вплоть до «уж не провокация ли?!»), – а когда это его предложение не прошло – демонстративно «вышел» из «тайного общества» и уехал в имение (мол, сопляки!). В своём имении было решил «освободить» крестьян, да, по-видимому, на таких условиях («без земли»), что те сами не захотели: «лучше пусть мы – ваши, а земля – наша». Вернулся к «заговорщикам», уже в «Союз благоденствия», и сразу – в «коренной совет (управу)». Во время «декабристского восстания» находился в Москве. Арестован в январе 1826-го г., и даже закован, и руки и ноги, в кандалы, как, наверное, особо буйный (кандалы сняли в апреле, на Пасху, когда чуть подуспокоился и, как и прочие его подельники-заговорщики, всех сдал). Приговорили к 20 годам каторги; затем к 15… Находился в ссылке в Чите. Занимался ботаникой, метеорологическими наблюдениями, написал учебник по географии; местное население даже срубило его метеостолб, как, якобы, «наводящий засуху». С 1835-го г. – в ссылке в Ялуторовске (в Тобольской губернии), где основал школу…

Обращу внимание: если бы не «посадили», то никакой ботаникой и географией, а тем более учреждением школ для крестьянских детей, г-н Якушкин не занимался бы, – так что, для некоторых, «сесть», оказывается, вообще, иногда довольно полезно: и в личном плане, и в общественном.[6]

В 1856-м г. вернулся, весь больной, – геморрой, ревматизм и пр., – из ссылки…

Лунин Михаил Сергеевич (1788-1845) – родственник, по матери, Муравьёвых; большой помещик, имел, в Тамбовской губернии, более 1200 душ; католик (воспитан аббатом Вовилье); плохо говорил по-русски (но знал несколько европейских языков); участник «наполеоновских войн» с 1805-го г.; однажды нарочно набивался в парламентёры, чтобы подло, но вроде как «героически», убить Наполеона. – Вообще, это «желание» довольно точно характеризует лунинский «подлый героизм»: сделать какую-нибудь запредельную подлость, но чтоб она выглядела «героической» и «жертвенной». Имел весьма язвительный характер и язык;[7] ранен, в 26 лет, на дуэли в пах; масон (ложи «Трёх коронованных мечей», «Трёх добродетелей»); один из основателей «Союза спасения», а после и «Союза благоденствия»; в 1816-м г. предложил убить Александра I по пути того в Царское Село, используя в этой акции специальную «партию в масках», – однако тогда не встретил одобрения и у подельников-заговорщиков…

К слову, у «заговорщиков» возникало, как минимум, 5 проектов цареубийства: Якубовича, Якушкина, АртамонаМуравьёва,[8]Вадковского и, вот, Лунина…

К слову, осуществить данные планы, судя по всему, большой трудности тогда не представляло, – например, всем был хорошо известен т.н. «царский круг», т.е. маршрут ежедневных прогулок Александра I, так что найти местечко, откуда можно было совершить роковой выстрел особой трудности, наипаче ввиду почти полного отсутствия охраны у Государя, не представляло, – однако, по-видимому, сакральность, хоть и серьёзно пошатнувшаяся в мировоззренческой модели заговорщиков, царской власти ещё всё-таки, худо-бедно, но удерживала тогда заговорщиков от цареубийства.

Пестель, тоже один из наиболее радикальных «декабристов», планировал Лунина на роль главаря «обречённой когорты», т.е. тех, кто должен будет, «пожертвовав собой», совершить цареубийство....

Во время «восстания декабристов» Лунин находился в Польше, при своём «патроне» – Константине, – где, к слову, был тесно связан с местными тайными националистическими «тайными обществами». Арестован в апреле 1826-го г.; определён на пожизненную каторгу; затем срок скостили до 20… 15… 10 лет. После – жил на поселении в селе Урик, под Иркутском. Имел «один зуб на правительство» (по его собственному выражению), – ибо прочие выпали от цинги. При этом писал свои «письма» – антигосударственные материалы, которые, не угомонившись, пересылал за границу, – некоторые из этих «писем» были опубликованы в Англии. – За что он и был снова арестован в ночь на 27 апреля 1841-го г. – и отправлен в самый дальний острог Акатуй, в Забайкалье; где он скорешился с отбывающими там свой срок польскими повстанцами; там же и скончался: то ли от инсульта, то ли от удушения надзирателями (по «заказу»), то ли от расстройства после ссоры с надзирателями, то ли «угорев» etc.

Вообще, по-видимому, всю жизнь, несмотря на «слабое» телосложение (высокий и худой), сам нарывался на то, чтоб его кто-нибудь да убил («Танатос», явное «влечение к смерти»), – и странно, что прожил, при этом, столь относительно долгую, для тех времён, жизнь; «декабристу» Трубецкому сказал, в тюрьме, что, дескать, «хотел бы кончить жизнь в тюрьме»; вот и кончил.

Лунин был старше по возрасту большинства других «декабристов», – по преимуществу, «пламенных юношей», хотя и прошедших, многие из них, уже войну (1812-го г.), – однако, очевидно, не чувствовал никакой ответственности за «увлекающихся юнцов», а, напротив, числился одним из наиболее радикальных «заговорщиков» (средний возраст осуждённых «декабристов» ~ 27 лет, Лунину же было 36). В то же время, почти единственный не «раскололся» на следствии, а изображал из себя циничного дурачка. Я полагаю, это он мог делать по той простой причине, что «декабристов» тогда особо серьёзно и не кололи, – в Европе бы, с тамошними «инквизиторскими» пыточными практиками, Лунин бы довольно быстро запел самым что ни на есть «соловьём». – Вот и смеялся, наверное, про себя, он над «глупыми следователями»: хе-хе, дурачки, вот если я был на вашем месте, то я бы вас по-своему, по-иезуитски, обработал, вы бы мне всё выложили!...

По существующей легенде, якобы завещал, чтобы спустя 5 лет после его смерти были освобождены его крестьяне. Но никто освобождён из них так и не был.

Долгоруков Илья Андреевич (1797-1848) – князь, «Рюрикович»; участник войны с 1813-го г.; масон, ложи «Соединённых друзей», «Трёх добродетелей» (блюститель ложи); один из авторов «устава» «Союза спасения»; «блюститель» «коренного совета» «Союза благоденствия»; хранитель «Зелёной книги» СБ. Благодаря, по-видимому, своему «высокому роду» и личному покровительству великого князя Михаила Павловича, «ушёл» из-под следствия.

Пестель Павел Иванович (1793-1826) – из семьи лютеран (накануне казни скажет священнику, что в Бога не верит); сын известного Ивана Борисовича Пестеля – крупного чиновника;[9] обучался в Дрездене; участник Бородинской и Лейпцигской битвы; был адъютантом генерала П.Х. Витгенштейна (в 1813-м г. – главнокомандующий русско-прусской армией в войне с Наполеоном, с мая 1818-го г. – главнокомандующий 2-ой армии, расположенной тогда в Малороссии); масон с 1812-го г. (ложа «Соединённых друзей»), с 1816-го г. – масон уже довольно высокого уровня («шотландский мастер»), сперва ложа «Трёх добродетелей», потом – более «продвинутые» «Сфинкс»,[10] «Великий Восток»; автор «Устава» «Союза спасения»; член «коренной управы» «Союза благоденствия»; с 1821-го г. – глава «Южного Общества»; автор «Русской Правды», – скорее всего, по преимуществу, «переведённой» с французских «оригиналов» и надиктованной (!) им (Пестелем) Бестужеву-Рюмину, – своего рода программного идеологического документа «Южного Общества»; по характеристике, данной ему Николаем I: «злодей во всей силе этого слова… редкий изверг»; арестован в начале декабря 1825-го г. (ещё до восстания). Казнён в июле 1826-го г.

Мировоззрение Пестеля сформировалось, по-видимому, по стандартной схеме для мажора (сын главного чиновника Всея Сибири!), прекрасно видевшего всю подноготную высшей российской чиновной элиты, с её фантасмагорическим воровством и коррупцией, – отсюда: запредельный цинизм, нигилизм, чувство вседозволенности и эгоизм (до «мании величия»).

Метил в диктаторы «Всея Руси». Захватив власть, планировал не только вырезать всю царскую семью, но и своих «умеренных» подельников из «Северного Общества», – чтоб не мешались под ногами со своими соплями и, вообще, претензиями «поделиться властью».

На одном из общих собраний «заговорщиков», Пестель столь ярко расписывал необходимость, на первых порах после захвата власти, данной фигуры диктатора, с неограниченными полномочиями, что Трубецкой позволил себе спросить его, Пестеля: а кого, мол, вы прочите в «диктаторы»?, – Пестель красноречиво отмолчался…

[1] Эти «державы» были следующими:Ботническая (столица – Гельсингфорс), Волховская (Петербург), Балтийская (Рига), Западная (Вильно), Днепровская (Смоленск), Черноморская (Киев), Украинская (Харьков), Заволжская (Ярославль), Камская (Казань), Низовская (Саратов), Обийская (Тобольск), Ленская (Иркутск), Кавказская (Тифлис), Московская область (Москва), Донская область (Черкасск).

[2]Один из Муравьевых, кстати, удачно соскочил тогда с кривой дорожки «тайных обществ», став вскоре одним из видных государственных деятелей Российской Империи, – я имею в виду Михаила Николаевича Муравьева (1796-1866).

Михаил Николаевич Муравьев – брат Александра Николаевича Муравьева, окончил физмат Московского университета, основал (в 14 лет) при Университете «Московское общество математиков»; участник Бородинской битвы, где был тяжело ранен; впоследствии – участник войн 1813-1814-го гг.; состоял в «тайных обществах» «Священная артель», «Союз спасения», «Союз благоденствия», в коем входил в «Коренную управу»; однако после «восстания Семёновского полка» вышел из «тайных обществ», – что, впрочем, не спасло его от ареста после «восстания декабристов», в январе 1826-го г.; отсидев весну 1826-го г., вышел, будучи оправдан. С 1828-го г. – Могилёвский губернатор; во время «польского восстания» 1830-1831-х гг. давил местных польских националистов; с 1831-го г. – Гродненский губернатор; с 1835-го г. – военный губернатор Курска. Впоследствии – занимает высокие должности в государственном аппарате. В 1857-1862-х гг. – министр государственных имуществ. В мае 1863-го г. назначен Виленским генерал-губернатором, – в связи с новым «польским восстанием», «единодушно» поддержанным всей европейской кодлой (вплоть до посылки своих «добровольцев» в помощь восставшим), – Герцен же при этом, ядовито русофобски вереща, бился лбом в свой «Колокол» в Лондоне», – Михаил Николаевич же благополучно подавил и это восстание, – за что получил от «либеральной общественности» (впрочем, ещё с 1831-го г.) прозвище «вешатель»; кстати, повешено, по приказу генерал-губернатора было лишь 128 особо отмороженных повстанцев, – которые, повстанцы, в свою очередь, только повесили (не говоря об иных способах убийств), как минимум, в 10 раз больше!

Михаилу Николаевичу легендарно приписывается фраза-афоризм (в вариациях): «Я не из тех Муравьевых, которых вешают, а из тех, которые вешают».

Любопытно, также, заметить, что родственником Муравьевых был и известный идеолог анархизма М. А. Бакунин (1814-1876), – матушка коего была из рода Муравьевых. Может быть, в какой-то мере, это («бунташество») семейное, «генетическое»?

[3]Иллюминаты («просветлённые», «просвещённые»), «общество баварских иллюминатов» – «тайное общество», основанное 1 мая 1776-го г. в Ингольштадте «юристом» Адамом Вейсхауптом; «общество» создано по модели Ордена иезуитов (сам Вейсхаупт – выученик иезуитов), – с полным подчинением членов «общества» его руководителям, – кстати, создано как раз тогда, когда сам данный Орден подвергся определённой опале со стороны папы и, возможно, «Орден (Общество) иллюминатов» и был его своего рода «дочерней структурой» на время указанной «опалы». В «Обществе» имело место внутренне деление на соответствующие уровни «посвящения»: «послушников», «минервалов» и «просвещённых минервалов»; над коими возвышался «ареопаг», состоящий из 12 человек, плюс сам Вейсхаупт, руководитель-гуру, носивший «новое имя» «Спартак»; в принципе, каждый член «Ордена», вступая в него, обретал своё новое имя. Основной политический тезис «иллюминатов»: уничтожение монархий. В религиозном плане – что-то вроде деизма. В июле 1784-го г. последовал запрет «Ордена», проповедующего «смерть монархам», от местного «монарха» – баварского курфюрста; вскоре за членство в Ордене стала полагаться смертная казнь. Вейсхаупт бежал; «Орден» ушёл на дно…

Есть версия, что отцы-основатели Соединённых Государств Америки были последователями Вейсхаупта…

[4]Фонвизин Михаил Александрович (1787-1854) – племянник известного писателя Д.И. Фонвизина; участник войны 1812-го г., генерал; масон, с 1817-го г. в ложе «Александра тройственного спасения»; с осени 1816-го г. в «Союзе спасения»; один из руководителей «Союза благоденствия»; входил в «Северное Общество»; в восстании 14.12.1825., лично, не участвовал; арестован в январе 1825-го г.; получил 12 лет, затем – срок скостили до 8. В ссылке занимался вопросами истории, философии. После его смерти его жена вышла замуж за И.И. Пущина.

[5]Орлов Михаил Фёдорович (1788-1842) – внебрачный сын графа Ф.Г. Орлова, брат Алексея Орлова (будущего начальника IIIОтделения Собственной Его Величества канцелярии, в 1845-1856-м гг.); воспитан иезуитами; участник войны 1812-го г.; с 1814-го г. – генерал; один из основателей «Ордена русских рыцарей» (1815-й г.); руководил «Кишинёвской управой» «Союза благоденствия»; в восстании 14.12.1825. лично не участвовал; отделался лишь отправлением в отставку, под полицейский надзор, – возможно, вследствие того, что именно его брат, Алексей, был одним из руководителей подавления восстания «декабристов» и имел довольно высокую должность при новом Императоре. Вероятно, именно он, М. Орлов, согласно эпиграмме А.С. Пушкина, «…с Истоминой в постеле / В убогой наготе лежал…».

[6] И так – для довольно многих ссыльных «декабристов». Например, вот, В.Ф. Раевский, отбывая ссылку под Иркутском, огородничал, настроил парники, выращивал в них арбузы и дыни, устроил школу для крестьянских детей, вёл торговлю, уполномоченный на то местной крестьянской общиной, и т.д. Вот так бы давно: всю эту энергию да в мирных целях!

[7] В этой связи, можно вспомнить историю о том, что, однажды, великий князь Константин Павлович, действительно, весьма грубый человек, склонный к вспышкам необузданного гнева, «варвар» «неистового нрава и дикого обычая», унизительно отругал нескольких офицеров, в том числе Лунина, и те, офицеры, честно подали рапорты об отставке, и Константин, убеждённый родственниками, принёс свои извинения офицерам и даже, понимая абсурдность «предложения», предложил им, ежели угодно, удовлетворить их оскорблённые чувства посредством дуэли, – все прочие офицеры, естественно, приняли извинения и отказались «стреляться», а вот Лунин – демонстративно и провокационно принял «вызов»; разумеется, дуэли никакой не состоялось, однако – «осадочек остался».

В то же время, впрочем, в дальнейшем Лунин, как ни странно, оказался под покровительством Константина, – возможно, тут сыграла свою роль, во-первых, определённая «близость» характеров, – откровенно хамский у одного (Константина) и крайне язвительный у другого (Лунина), – а также их «польские католические симпатии»; короче говоря, ребята нашли друг друга. Кстати, данная «приближенность» Лунина к Константину довольно долго не позволяла следствию «взять» Лунина, как одного из наиболее «отмороженных» заговорщиков.

[8]Муравьев Артамон Захарович (1793-1841) – родственник вышеупомянутых Муравьёвых; участник войны 1812-1814-х гг.; член «Союза спасения», «Союза благоденствия» и «Южного общества»; имел свой план убийства Императора; получил, по суду, смертную казнь, заменённую на вечную каторгу, затем на 20… 15… 13 лет каторги; с 1839-го г. в ссылке, под Иркутском…

[9]Пестель Иван Борисович(Бурхардович) (1765-1843) – председатель почтового департамента (с 1799-го г.), генерал-губернатор Сибири (с 1806-го по 1819-й гг. г.), превративший Сибирь в коррупционное доходное место, причём никогда лично так и не побывавший в вверенном ему крае, а «организовавший» жёсткую коррупционную систему не выезжая из Петербурга, получая там свои великие «сибирские откаты», – у Сперанского, наверное, волосы встали дыбом, когда он начал распутывать коррупционные схемы И.Б. Пестеля и его местных «сибирских» подручных (см. выше); член Госсовета (с 1816-го г.); несмотря на могучее прихлёбывание из госбюджета да активное «кормление от должности» (в Сибири), вследствие своего феерического мотовства – остался должен, выйдя в отставку, 200 тыс. руб.; ну и, разумеется, за все свои делишки-заслуги не «сел», а, напротив, получал «почётную пенсию».

[10]Любопытная «ниточка»: Великий мастер ложи «Сфинкс» – Александр Жеребцов (1781-1832) – сын известной Ольги Жеребцовой (так!), крепко повязанной в своё время в «английском» заговоре против Павла I, и, соответственно, племяш братьев Зубовых, аналогично – убийц ПавлаI, – основатель и «мастер стула», «досточтимый мастер» ложи «Соединённых друзей» (основанной его отцом (так!) в 1802-м г.), «великий мастер» ложи «Владимира к порядку»; также – «пробудил» ложу «Трёх коронованных мечей» (в Митаве, ныне – Елгава, городок в Латвии); являлся почетным членом многих иных лож; в 1816-м г. переформатировал ложу «Владимира к порядку» в «Великую провинциальную ложу»; и т.д., и т.п.

(продолжение следует...)

http://gleb-negin.ucoz.ru/blog/dekabristy_chast_8_juzhnoe_i_severnoe_obshhestva/2018-07-11-104

P.S. А.И. Фурсов: доклад "Текущий момент в больших циклах истории":