Приступая к теме, прежде всего разберёмся с понятием «ценностей».

Ценности можно определить как то, что имеет важное значение для человека, то, ради чего он живёт (ценности более высокого уровня), как то, ради чего он способен пожертвовать своей жизнью (ценности высшего порядка, «высшие ценности»).

Ценности имеют несколько своих иерархических уровней: от обычно «значимого» для человека – до экзистенциально жизненно важных «высших ценностей».

Ценности нужно различать от «интересов» и «потребностей», – зачастую эти понятия смешивают и путают.

Ценности, интересы и потребности – представляют собой иерархическую систему мотивов («определителей») поведения человека

Потребности – относятся к порядку (уровню) желаний, инстинктов; потребности определяются либо природной необходимостью, либо тем или иным способом внушены извне, опять же, на «бессознательном» уровне желаний, инстинктов и влечений. Т.е. «потребности» имеют как природную («голод» и пр.), так и социокультурную детерминацию («купить бренд» и т.д.).

Интересы – аналогично, относятся, по преимуществу, к порядку инстинктов, желаний, чувств, однако уже с определённой примесью рассудка и воли; и в этом смысле, наиболее точно будет определить их уровень как уровень «вожделений» (в гегелевском смысле, как единства желания и воли). В отличие от «потребностей», интересы, по преимуществу, имеют именно социокультурную детерминацию.

Ценности – относятся к порядку (уровню) «идеального»; используя терминологию Канта, к уровню Разума, Нравственного Субъекта (в то время как «интересы» – к уровню «рассудка», т.е. «инструмента», а не Субъекта), т.е. уже к сфере Свободы (как возможности «свободного выбора»).

Ценности формируются во взаимодействии а) воображения («грёз») человека, его творческой, глубоко внутренней, личной субъективности, личного мировосприятия, и б) внешней социокультурной символической и природной сферы, целокупно.

Говоря совсем просто, ценности, а особенно высшие ценности – это «точки интенсивности» бытия человека; т.е. то, что интенсифицирует жизнь человека (и общества), задаёт ей вектор, внутренний тонус и Смысл.

NB. Интересы и потребности, в значительной мере, определяются «ценностями». А вовсе не наоборот! «Обратная» детерминация (от потребностей и интересов – к ценностям) если и есть, то во много меньшей степени.

Образно говоря, «ценности» – это уровень «пастуха» (разумного существа, со свободной волей), а уровень «интересов» и, тем более, «потребностей» – это уровень «стада» (без разума и свободной воли). Обычно пастух ведёт стадо, а не наоборот.

На ценностно-смысловой системе, в сущности, зиждется всякое общество, всякий народ. Разрушение системы ценностей, на которой так или иначе зиждется общество и народ, блокировка возможностей её актуализации в социальной действительности – ведёт к разложению и распаду данного общества, народа.

Основополагающими ценностями («ценностными концептами») отечественной культурно-исторической системы[1] можно определить следующие:

1.Справедливость – т.е. воздаяние должного в соответствии с личной мерой внесённого данным человеком в Общее (общественное) благо.

Справедливость, в отечественной культурно-исторической системе, есть ключевой ценностный концепт («ценность»), на котором, собственно, и держится русское («российское») общество.

Справедливость, здесь, имеет своей актуальный спектр от, собственно, «социальной справедливости» до справедливости в метафизическом (высшем, предельном, в плане первопричин бытия) смысле.

2.Правда – соответствие деятельности и речи некоему идеальному подлиннику, образцу (в платоновском смысле, как первообразу, идеалу); причём, обязательно, это соответствие нравственно (этически) окрашено.

«Правда», здесь, принадлежит «порядку дословного», «неизречённого», но никак не дискурсу. «Мысль изречённая есть ложь» (Ф.И. Тютчев).

«Правда», в отличие от «Истины», несёт прежде всего этические, нравственные смыслы; впрочем, отчасти, и онтологические (бытийные). Истина же – относится, прежде всего, к порядку гносеологическому (познанию), хотя, отчасти, тоже – и к онтологическому.

3.Вольница (Волюшка, Свобода) – т.е. экзистенциальное упоительное переживание разверзшейся возможности творчества.

Причём, данная русская Свобода-Вольница – это, прежде всего, здесь, именно внутренняя, глубоко личная точка интенсивности.

Если в Западноевропейской культурно-исторической системе, «свобода» (как, вроде бы, аналогичный ценностный концепт) есть прежде всего нечто внешнее, реализующееся в своих внешних проявлениях, в социально-политической поверхности, – как проекция своей Воли, «воли к власти», на внешнее «пространство», – то здесь, в Русской культурно-исторической системе, это – именно «внутренняя» точка интенсивности.

И, действительно, без внутренней «свободы» всякая «свобода внешняя», в принципе, лишена смысла и, по сути, есть фикция, ложь и обман. Что, кстати, ныне и имеет место («на Западе»).

4.Родина – точка интенсивности, в которой особым образом соединяются близкие образы родной природы, родного дома, матери etc., с последующей (как оно должно быть) проекцией этого сложившегося значимого Образа на всю Россию, в целом.

4.1.Отечество – аналогичная точка интенсивности, в которую «добавляются» специфически осознанные, на уровне чувства должного (Долга), значимые «отеческие» («отцовские») образы общества и государства, в целом.

Довольно точно и, в то же время, образно эту мысль выразил Ф.И. Гиренок (современный отечественный философ, в книге «Клиповое сознание»): «Россия – это способ, которым наша Родина находит связь с нашим Отечеством».

Впрочем, не стану перечислять все ценностные концепты отечественной культурно-исторической системы; их довольно много (к ним можно отнести и «Творчество», и «Семью», и «Личность», и «Соборность» etc.); остановлюсь на вышеуказанных.

Основными источниками деструктивного влияния на систему вышеуказанных традиционных духовно-нравственных российских ценностей является две негативные тенденции, исторически имеющие место в российской элите, которые можно обозначить как «Олигархический принцип» и «Западническая тенденция», идущие, в сущности, рука об руку.

Под «Олигархическим принципом» мы понимаем стремление российской элиты, её значительного кластера, иметь уровень жизни («богатство»), как у элиты «западной», и, аналогично, иметь такие же «вольности» («как на Западе»), – совершенно, при этом, не считаясь ни с российскими особыми культурно-историческими реалиями, ни с тем, откуда, собственно, возникли у западной элиты её «вольности» и «богатства».

Данный «принцип», в сущности, представляет собой стремление данной элиты «иметь в стране всё, ни за что не отвечая»; иными словами: «иметь все права, но никаких обязанностей»; чуть более развёрнуто: подавить полностью народ, обратить его в сугубое средство извлечения прибыли, «богатства», для себя, и, с другой стороны – устранить, в принципе, возможность как-либо ограничить эту их, элиты «российской», власть над эксплуатируемым народом, со стороны «Верховной Власти» («самодержца», «царя», «императора», «генерального секретаря» и т.д.).

Очевидно, что данное стремление российской элиты (как минимум, значительного её кластера) «иметь в стране всё, ни за что не отвечая», – извлекая прибыли здесь, в России, а проживая и тратя «извлечённое», обыкновенно, «на Западе», – вполне соответствует тому, что можно назвать «Западнической тенденцией» этой самой российской элиты. Т.е. – стремлением её, этой «российской» элиты, в перспективе, «вписаться» в «европейский («западный») истеблишмент», в «западную» элиту.

Очевидно, что данные «элитные» тенденции разрушительны и гибельны, в принципе, для российской государственности, для российского общества, чреваты потерей страной суверенитета, социальными расколами, «революциями» и смутой.

Разумеется, отнюдь не все представители российской элиты[2] оказываются захвачены данными «тенденциями» и «принципами», а честно служат Отечеству и Народу, однако общая «элитная тенденция» именно такова.

Своего рода «интеллектуальной» и «культурной» обслугой данной российской элиты, действующей в русле Олигархического принципа и Западнической тенденции, является «российская интеллигенция», с её аналогичными радикально «западническими», вплоть до откровенной «русофобии-смердяковщины», мировоззренческими установками.

Очевидно, что при наличии подобного «материального» и «духовно-идеологического» ресурса та «парадигма»,[3] которую исповедуют данный кластер российской элиты и идеологически обслуживающая её «интеллигенция», становится господствующей в сфере «социально-гуманитарных и исторических наук» и задающей соответствующий мейнстрим «общественного мнения».

Излишне говорить, что данный фактор имеет весьма негативные последствия для традиционной российской ценностно-смысловой матрицы и для России, в целом.

Исходя из вышесказанного, очевидно, что основным источником разного рода деструктивных влияний, нацеленных на «…размывание традиционных российских духовно-нравственных ценностей и ослабление единства многонационального народа Российской Федерации путем внешней культурной и информационной экспансии (включая распространение низкокачественной продукции массовой культуры), пропаганду вседозволенности и насилия, расовой, национальной и религиозной нетерпимости, а также снижение роли русского языка в мире, качество его преподавания в России и за рубежом, попытки фальсификации российской и мировой истории…» и т.д. (Стратегия Национальной Безопасности, IV.79), является а) российская элита, тот её, весьма значительный, и даже доминирующий ныне, кластер, реализующий свою деятельность и целеполагание в русле Олигархического принципа и Западнической тенденции, а также б) обслуживающая этот элитный кластер «культурная» и «интеллектуальная» его прислуга, именуемая обыкновенно «российской интеллигенцией».

Очевидно, что целеполагание указанных социальных групп является, по определению, деструктивным по отношению к традиционным российским духовно-нравственным ценностям в силу того, что: а) данные ценности так или иначе удерживают российский народ пока ещё в состояние Народа, не давая превратить его Транснациональному Капиталу, тесно аффилированному с вышеуказанной местной российской элитой («олигархией»), окончательно в социальное желе «масс», в совокупность «массовых индивидов», «не помнящих родства», т.е. в «оптимизированные» объекты тотальной манипуляции и эксплуатации; и б) данные ценности так или иначе удерживают современную Российскую Федерацию, несмотря на весь её явно ущербный и далеко не полный ныне суверенитет, в состоянии, потенциально, альтернативной («Западу») своеобразной культурно-исторической системы, геополитически противостоящей господству Транснационального Капитала, гнездящемуся ныне в англосаксонских «центрах управления».

Очевидно, что деструктивная деятельность иностранных («внешних») Субъектов влияния («Соединённых Штатов Америки» и т.д.) в отношении России, её «традиционных ценностей», её культурно-исторической и государственной целостности и суверенитета, очень «удачно» опирается на аналогичную «внутреннюю» деятельность указанного элитного кластера («олигархии» и высшего чиновничества) и обслуживающей его «российской интеллигенции», с исповедуемыми ими Олигархическим принципом и Западнической тенденцией.

Без подобной «опоры» внутри страны деструктивная, в этом отношении, деятельность иностранных Субъектов не имела бы и 1\10 доли той своей «эффективности», что она имеет ныне в плане «размывания российских традиционных духовно-нравственных ценностей», «фальсификации российской истории» и т.д.

Основным идеологическим тараном, который работает здесь, – и со стороны транснациональных элит, и со стороны местных российских элит (действующих в русле Олигархического принципа и Западнической тенденции), – является «либеральная» идеологическая парадигма.

Современная либеральная идеологическая парадигма, надо заметить, представляет уже довольно сильно изменённую идеологическую модель относительно «классического либерализма»; не вдаваясь в тонкости и подробности, нужно отметить, что современная «либеральная» идеологическая парадигма зиждется на Постмодернистских «принципах», в то время как «классический либерализм», так или иначе – формировался на социокультурных принципах Модерна («Нового Времени», «Просвещения»).

В частности, в «классическом либерализме» основными концептами являлись: «индивид», «естественные права», «политическая свобода», «свободное предпринимательство», «свободный рынок» и т.д.; в современном же «либерализме» зачастую вроде как имеют место те же «концепты», однако дело в том, что в современной социокультурной и экономической действительности почти все они, так или иначе, либо давно уже не существуют и обратились в «чистые симулякры»,[4] не соответствующие никакой реальности, либо доведены до абсурда и, превысив таким образом, свою «меру», обратились в деструктивные (для общества) свои противоположности (впрочем, опять, как уже чистые симулякры).

В то же время, разумеется, надо отметить, что как «классический либерализм», так и нынешний «современный либерализм» представляют собой «гностического»[5] толка идеологию Крупного Капитала (начиная с Ост-Индской Компании, и далее), прежде всего нацеленную на проведение колониальной политики, на захват «туземных» рынков и «экономик».

Как предельно «номиналистическая» идеология, – т.е. полагающая реально существующими лишь «единичные» вещи, а все «общие понятия», вроде тех же «высших ценностей», полагающая лишь фикциями, «удобным словоупотреблением» и, по существу, «пустым звуком», – либерализм, априори, противостоит, со всей очевидностью, «российским традиционным духовно-нравственным ценностям».

В то же время, вполне в «постмодернистском духе», современный «либерализм» позиционируется как идеология неких «общечеловеческих ценностей».

Надо заметить, что никаких, разумеется, «общечеловеческих ценностей» не существует, в принципе. Ценности, высшие ценности всякого народа так или иначе, не говоря уж о специфических ценностях каждого конкретного человека, формируются весьма особенно, своеобразно (в рамках определённой культуры, культурно-исторической системы) и лично-индивидуально.

Когда мы говорим, например, о «ценностях» Русской культурно-исторической системы («традиционных российских ценностях»), мы, всё равно, так или иначе, подразумеваем, что большинство людей, в рамках данной культурно-исторической системой, идентифицируется с определённым, довольно близким, набором ценностей и жизнесмыслов, однако это отнюдь не значит, что у всех у них строго одни и те же и совершенно идентично понимаемые «общие ценности».

И так дело обстоит во всякой культурно-исторической системе.

«Ценностей», которые, хотя бы чисто гипотетически, наличествовали бы у всех людей – разумеется, не существует и не может существовать.

То же, что ныне, в рамках либерального идеологического мейнстрима, полагается в качестве неопределённого концептуального набора «общечеловеческих ценностей», с одной стороны – представляет собой набор «ценностей», которые проповедуются в настоящий момент в Западноевропейской культурно-исторической системе, – причём, эти «ценности» уже весьма кардинально отличаются от «традиционных», «классических» ценностей «Западной цивилизации» («Западноевропейской культурно-исторической системы»), выработанных в Средневековье и специфически реализовавшихся в Новое Время; а с другой стороны – эти современные «западные ценности», в значительной мере, действительно, суть «постмодернистский Проект», искусственно созданные Симулякры, замещающие собой «традиционные западные ценности» и кардинально вот уж противостоящие им (в корне, христианским).

Однако поскольку в настоящее время мир переживает процессы «глобализации», т.е., по существу, тотальной экспансии Западной (в Американской и Европейской, прежде всего – англосаксонской, её вариациях) культурно-исторической системы, её Транснационального Капитала, то данная «колониальная», в принципе, идеология «либерализма», с её концептами-симулякрами «общечеловеческих ценностей» («прав человека», «прав детей», «прав ЛГБТ-сообщества», «прав животных», «прав валютных спекулянтов», «прав роботов» и т.д.), оказывается доминирующей.

И эта «либеральная» идеология является сегодня идеологическим и мировоззренческим мейнстримом для российской элиты, выстраивающей своё целеполагание в русле Олигархического принципа и Западнической тенденции, – очевидно, что данный кластер российской элиты является финансово-экономическим и политическим орудием в руках указанного Транснационального Капитала (условно, «Соединённых Штатов Америки», «Великобритании» etc.), – и, разумеется, эта же «либеральная» идеология является мейнстримом и парадигмой для «интеллектуально» и «культурно» обслуживающей эту элиту современной «российской интеллигенции».

При этом, нужно учитывать, что почти все «средства массовой информации» в современной России так или иначе, – и экономически, и духовно-идеологически, – принадлежат именно данной элите и обслуживающей её «интеллигенции», и, откровенно или завуалированно, реализуют их медийные интересы.

Очевидно, что вышеуказанная «общечеловеческая» «либеральная», по существу – «колониальная», идеология, кардинально противостоит системе традиционных российских духовно-нравственных ценностей, противостоит российскому обществу, как целому; и вместе им, в принципе, ужиться невозможно. Тут: либо – либо.

Попробуем определить основные возможные меры противодействия деструктивному влиянию вышеуказанных негативных факторов на систему российский традиционных духовно-нравственных ценностей.

Очевидно, что без решения проблемы, связанной с социально-экономическим базисом вышеуказанного кластера российской «либеральной» элиты, действующей в русле Олигархического принципа и Западнической тенденции, вопрос о предотвращении, в целом, деструктивного воздействия на систему отечественных духовно-нравственных традиционных ценностей сколь-либо кардинально, в положительную сторону, неразрешим.

Стратегическая программа «вписывания» в «западную элиту», в русле которой, – т.е. в мейнстриме своих Олигархического принципа и Западнической тенденции, – действует современная «российская» элита, так или иначе осуществляется в заданной парадигме «глобалистского либерального проекта».

Данный «глобалистский либеральный проект», целенаправленно и методично реализуемый ныне указанной «западной» элитой, не предполагает для России, даже в самом лучшем случае, никакого иного места, кроме как криптоколонии и сырьевого периферийного придатка по отношению к «глобальному центру» («Западу»), безо всяких, разумеется, реальных перспектив её самостоятельного развития.[6]

Разумеется, подобная стратегия исключает возможность сохранения и, тем более, творческого развития традиционных духовно-нравственных российских ценностей, исключает возможность реального культурного суверенитета, самостоятельности и своеобразия России.

Реальные меры в отношении сохранения и творческого развития духовно-нравственных традиционных российских ценностей, иными словами – восстановление полного суверенитета России в его культурном аспекте, невозможно, в принципе, без соответствующего восстановления государственного суверенитета России в финансово-экономической, научно-технической и, собственно, политической сферах.

А всё это возможно лишь в русле реализации чёткой государственной стратегии по отстранению от рычагов власти вышеуказанной «компрадорской» элиты («офшорной аристократии», «либеральной элиты»), реализующей свою деятельность в русле Олигархического принципа и Западнической тенденции, и имеющей чёткое целеполагание «вписаться» в «транснациональную-глобальную» (по существу, «западную») элиту.

Очевидно, что без подобных изменений в социально-экономическом «базисе», т.е. в сфере экономики и финансов, сколь-либо кардинальных позитивных мер в отношении перспектив сохранения и творческого развития традиционных российских духовно-нравственных ценностей, в отношении отечественной культуры, в целом, быть не может.

Однако, учитывая современную сложную ситуацию, в качестве необходимых мер в отношении сохранения остатков культурного суверенитета и сохранения российских традиционных духовно-нравственных ценностей, даже без смены социально-экономической формации или, хотя бы, оттеснения политико-правовыми методами вышеуказанной компрадорской элиты от рычагов власти, как бы то ни было, необходимо:

1.Противостоять, всеми доступными законными способами внедрению в России «ювенальных технологий», – целенаправленно и методично реализуемых ныне в России, в русле чёткой тенденции-стремления российской элиты «вписаться в Запад»; данные «технологии», очевидно, имеют своей стратегической целью разрушение семьи.

2.Противостоять, всеми доступными законными способами, попыткам фальсификации истории. В настоящее время особенно, в этой связи заметен чёткий мейнстрим по целенаправленному очернению советской истории в современной «художественной» и «документальной» кинопродукции, например; а в нынешних реалиях, надо учесть, всякий антисоветчик, в итоге, оборачивается русофобом, желает он сам того или не желает, сознаёт он это или нет.

3.Противостоять, всеми доступными законными способами, информационной психоисторической войне, информационной экспансии, целенаправленным технологиям манипуляции массовым сознанием, развенчивать и раскрывать эти технологии; противостоять аналогично ныне целенаправленно внедряемой и «раскручиваемой» низкокачественной продукции массовой культуры, намеренно «работающей на понижение» культурного и интеллектуального уровня граждан, обращения их в «социальное желе» («Дом 2», «Собчак», «Шнур», разного рода ток-шоу и пр.).

4.Противостоять, всеми доступными законными способами, «реформам» и иного рода практикам,  работающим на понижение роли русского языка (как в России, так и мире).

5.Противостоять, всеми доступными законными методами, пропаганде сепаратизма, нацизма, навязыванию деструктивных «общечеловеческих ценностей» (вроде «пропаганды ЛГБТ-сообщества») и т.п.

6.Вести культурную, образовательную, научную и просветительскую деятельность, направленную на ненавязчивое и умное утверждение и творческое развитие российских традиционных духовно-нравственных ценностей, на развитие творческой самобытной личности, на развитие российского общества, на развитие его культуры и самосознания.

7.Поддерживать «низовое» народное творчество, имеющее своими точками интенсивности отечественные традиционные духовно-нравственные ценности; аналогично поддерживать «народные» проекты, создаваемые индивидуальными или коллективными творцами (в качестве примера, здесь, можно привести «народный фильм» «28 панфиловцев», явно идущий вразрез общему нынешнему «чернушному» кино-мейнстриму, задаваемому «правящим классом»).

И т.д.

Очевидно, что вышеуказанные «ювенальные технологии», «фальсификация истории», «информационная экспансия», «производство и раскрутка низкокачественной продукции массовой культуры», «вытеснение русского языка» и т.п. негативные тенденции находятся в мейнстриме целенаправленной деятельности влиятельного кластера российской элиты, действующего в русле целеполагания Олигархического принципа и Западнической тенденции (т.е., здесь, значит, в парадигме «либеральной идеологии» и «глобалистского проекта»), тем самым пытающегося так или иначе «вписаться» в «глобальную элиту», «пожертвовав» при этом Россией; с которой, впрочем, ничего её, эту элиту, реально не связывает, – кроме только того, что она, Россия, её народ, являются для неё, этой элиты, на сегодняшний день, сферой извлечения прибылей.

   Как бы то ни было, несмотря на всю сложность ситуации, тем более, значит, необходимо использовать все доступные законные возможности, направленные на сохранение и творческое развитие российских традиционных духовно-нравственных ценностей, на утверждение культурного суверенитета России.

Разумеется, в сложившихся условиях, подобные, – без решения вышеуказанной «базовой» проблемы, – меры противодействия негативным социокультурным тенденциям будут, скорее всего, лишь паллиативом, только чуть-чуть «прикрывающим» проблему, но не решающим её сколь-либо кардинально; однако «вода точит» камень и, может статься, ничтожный «взмах крыльев» бабочки творца, творцов, работающих в русле сохранения и творческого развития российских духовно-нравственных ценностей, в итоге, в стратегической перспективе, воздействуя на «молекулярном уровне», приведёт к преобразованию всей системы.

Литература

1.Васильев Г.Е. Перевороты XIX-нач.ХХ вв. Русская историология. М., 2019.

2.Гиренок Ф.И. Клиповое сознание. М., 2016.