(продолжение; начало см. Часть 1 и Часть 2)

По иезуитской логике австрийцев, от «этих русских» должны были остаться только предатели, иными словами, здесь – «украинцы», т.е. те, кто радостно готов записываться в усусы и идти убивать русских, воевать против Российской Империи. И желательно, при этом, «повязывая кровью» этих отщепенцев, заставляя вершить репрессии против «своих» же – тех, кто не предал.

А уж после этого – обратного хода предателям, сиречь «новым украинцам», уже не будет.

И в «реальной жизни» не будет, – если «свои» узнают, отомстят люто! И нет пути назад уже и психологически: после подобного (предательства) создаётся соответствующий психологический комплекс, «комплекс предателя», возникающий вследствие того, что совершивший подобный акт человек теперь всеми силами, психологически, агрессивно пытается себя оправдать, – перекладывая свою реальную вину на других, на тех, кого он предал! – А такая «психологическая воронка» – прямой путь, реально, в ад!

Впрочем, психическая национальная, если угодно, травма («предательство») тут поглубже будет – от той самой унии. Униат – уже предатель Православия, православного христианства, и, значит, предатель Руси, Православной Руси. Тут уж никуда не денешься.

И такой униат-предатель много яростней тех же католиков будет с пеной у рта доказывать свою «правильность», – в глубине души, конечно, прекрасно чувствуя, что, в принципе, не прав, и зная, что предатель, – но от себя-то никуда не убежишь: и оттого-то и «пена у рта», и прочая униатская «националистическая» истерия. И отсюда, – из этой, скажем так, бессознательно остро ощущаемой, глубинной ущербности, неполноценности, – а комплекс неполноценности «отец» всех жестокостей, – и «растут ноги» у «националистической украинской» запредельной жестокости, патологической ненависти к «своим», к русским, к тем, кого предали (дважды!).

И это, действительно, накатанный путь в ад (и в прямом, и в переносном смысле).

Первый более менее крупный бой усусы приняли у горы Маковка (Маковец) – где были опять-таки разбиты. – К сентябрю 1916-го г. весь полк усусов был почти уничтожен… Собранный вновь наспех новый легион усусов почти тут же весь сдался в плен (июль 1917-го г.).

Однако, конечно, определённая часть усусов, действительно, представляла собой уже вполне инфицированных вышеуказанным вирусом, зомбированных «укро-матрицей», «украинских националистов». – И с падением Германии и Австро-Венгрии (ноябрь 1918-го г.), они вроде как оказались никому не нужными…

Впрочем, ужели так уж никому? – Очень даже нужными. К ним уже пристально приглядывались главные политтехнологи и «политические фармацевты» той (да и сегодняшней) эпохи – Британцы. Но это будет чуть позже, а пока – вернёмся в 1918-й г.

Метастазы «украинского национализма» стали распространяться по всей территории Малороссии…

Некий Евгений Коновалец (о нём своя речь ещё впереди) создал ещё один курень[1] усусов, – теперь уже в Киеве, в феврале 1918-го г. – А уже прежде созданные усусы, теперь во главе с юным эрцгерцогом Вильгельмом Габсбургом, – сыном троюродного брата тогдашнего императора Австро-Венгрии Франца Иосифа I (1830-1916; правил с 1867-го г.), – вместе с, собственно, немецкими и австро-венгерскими частями, тоже вошли на земли Малороссии (Украины).

Замечу, что сей эрцгерцог, по-видимому, вообще, планировался немцами и австрийцами, в перспективе, на роль «украинского короля»; и даже имя и прозвище он уже имел соответствующие для местных аборигенов: «Василь Вышиванный», – понеже ходил в вышиванке, рубашке стилизованной под местный «национальный колорит», – своего рода, реально, играя роль «престолонаследника-клоуна».[2]

         Однако с падением Германии и Австро-Венгрии, власть в Малороссии (на Украине) попытались перехватить прежде всего «самостийники». – Вообще, ситуация создалась довольно интересная: хозяин-создатель («алхимик», «фармацевт», «австрийский доктор Фауст») пал, проиграл войну, а они, его креатуры, «гомункулы», «активные вирусоносители», остались. – Вот они, естественно, и попытались воспользоваться «историческим шансом»: «а чё, мы сами с усами, даёшь незалежную Украину!». – Благо территория (Украина), в связи воцарившимся на всей территории России военным хаосом, была, действительно, как бы ничейной….

         И такой сильнейший чих, вполне естественно, не мог не вылиться в своего рода реальную эпидемию.

         Быстренько была состряпана так называемая Директория УНР (видимо, по аналогии с печально известной французской Директорией (1795-1799-й гг.) и Директорией Временного правительства (сентябрь-октябрь 1917-го г.)), – в ноябре 1918-го г.

Во главе сей Директории встал, уже упоминавшийся, пан Винниченко.

         Винниченко Владимир (1880-1951) – был исключён из гимназии за «крамольные вирши»; первоначально, марксист, «писатель»; во время учёбы в Киевском университете создал революционную марксистскую ячейку; неоднократно арестовывался и выпускался;[3] в 1903-м г. бежал от «царских сатрапов» в Австро-Венгрию; однако, нелегально вернувшись, вновь пойман – получил полгода; как только освободился – вновь смылся в Австро-Венгрию; и так несколько раз ещё «арестов, ходок, возвращений, бегств за границу»; основал, разумеется, под чутким контролем своих зарубежных кураторов и «братьев по ложе»,[4] «украинскую социал-демократическую партию»; в 1910-м жил в Париже, проходя там «революционные университеты»; там же ознакомился с будущей женой – Розалией Лифшиц, выпускницей Сорбонны, из богатой еврейской семьи, – через неё, очевидно, получил соответствующие финансовые и более серьёзные революционные связи; и, по-видимому, оттого – с 1914-го г., несмотря на войну России с Австро-Венгрией, уже благополучно живёт в… Москве (теперь есть, значит, высокая «крыша»), не арестовываясь.

После «Февральской революции» – быстро раскручивается на Украине, становится заместителем Грушевского в ЦР. Затем, в июне 1917-го – вступает в должность и «генерального секретаря» «всея Украины» (что-то вроде «премьер-министра»), а так же становится, «по совместительству», её министром («секретарём») внутренних дел. Походя, пропагандирует «диктатуру украинского языка на Украине» (так!).

Попав в немецкую опалу, арестовывается Скоропадским, – как явно опасный смутьян и конкурент, – однако немцы, разумно полагая не ставить всё на какую-то одну из своих пешек-марионеток, требуют от гетмана его освобождения – и пана Винниченко отпускают.

Находится в тесной связи с небезызвестным революционным отморозком «большевиком» Раковским, одним из главных «связных» большевиков со своими патронами из Фининтерна и британской разведки.[5] После падения гетмана Скоропадского (с уходом немцев), вроде как создаёт, и возглавляет созданную, Директорию УНР, – и с поддерживающими Директорию усусами, а также с помощью так называемого Гайдамацкого коша, ведомого Петлюрой (о нём чуть ниже), вступает в Киев (декабрь 1918-го г.).

В январе 1919-го пан Винниченко и К° объявляют войну (!) Советской России (т.е. РСФСР (с 19.07.1918.)). Заключают так называемый «акт злуки», сиречь союз с Западной Украиной, – тоже вроде как «самостийным украинским» государственным тогдашним новообразованием, возникшим на территориях компактного проживания русских («украинцев») в павшей Австро-Венгрии, – т.е. в части Галиции, со столицей во Львове (существовало с осени 1918-го по весну 1919-го г.).

Однако вследствие череды поражений от «красной армии», к апрелю 1919-го, остатки «армии» Директории (собственно, «петлюровцы») оказываются прижаты к речке Сбруч, – приток Днестра, прежняя граница Российской и Австро-Венгерской Империй (с 1921-го г. – будущая советско-польская граница). – Впрочем, всё это было уже без пана Винниченко: его «соратник» пан Петлюра врезал пинка этому «сопливому интеллигенту», хотя и сам-то был, изначально, тоже «писателем-журналистом», и – возглавил самолично оную Директорию.

 Винниченко же, обидевшись, подался в Германию, в Берлин, к «хозяевам», в Австрию; но те уже сами были «в проблемах, как в шелках»; и этому «укро-коммунисту» ничего не осталось делать, кроме как… вернуться в Советскую Россию, в мае 1920-го г., – где он даже попал на аудиенцию к Ульянову-Ленину, встречался с г-ном Бронштейном-Троцким, другими прежними «товарищами по борьбе с ненавистным царским режимом». – Однако у большевиков для него «очень тёпленького руководящего места» не нашлось (а ведь метил-то он, ни много ни мало, в Политбюро КП(б)У (так!)), – и пан Винниченко, опять-таки обиженный, уехал в Вену. Потом в Париж. Однако что-то ни в Вене, ни в Париже, его не устраивало, и он неоднократно, вновь, просился вернуться в Советскую Россию («ну возьмите меня!»), – но его уже не взяли, вообще: на фиг, извините, нам такой «писатель» нужен!?

Кстати, за всеми этими «самостийными революционными» похождениями сей борзописец успел накропать аж 24 тома Собрания Сочинений! Что-то вроде книжного сериала «От марксизма к украинскому национализму». Тоже, по-своему, наверное, занимательное чтение. «Под горилку и сало».

         Петлюра Семён (1879-1926) – «писатель», «журналист», глава Директории УНР с февраля 1919-го по ноябрь 1920-го г.; в юности учился в духовной семинарии – откуда был выгнан; «скрывается» от «царских сатрапов» на Кубани, где… работает частным учителем, «журналистом», «писателем»; член «радикальной украинской партии»; арестовывается (1903-й г.) и выпускается (под залог! – какие-то, к слову, меценаты оплачивают же все эти «залоги»!); далее аналогично «скрывается» во Львове, Киеве, Петербурге; в 1911-г. подаётся «прятаться» в Москву; подрабатывает «бухгалтером». С началом Первой Мировой пристроился работать в так называемом Земгоре («комитет земств и городов…»), призванным заниматься вроде как снабжением армии (создан в 1915-м г.), а по сути – «распилом» средств, проще говоря – обворовыванием своей же армии, раненых и пр. – Руководил, к слову, этой мафиозной олигархической шарманкой небезызвестный «брат каменщик» кн. Львов (будущий «председатель ВП»).

После злополучного «Февраля», Семён «раскручивается»: «инициирует» проведение «всеукраинского съезда Западного фронта», «создаёт» «украинскую прифронтовую Раду», – короче говоря, целенаправленно обваливает этот самый «фронт».

К слову, замечу, отчего-то все эти «самостийники» было крепко уверены, почти до осени 1918-го г., что победу в войне одержат Германия и К°, – хотя, если взглянуть объективно, сил у них, прежде всего по ресурсам, было много меньше, нежели у противостоящей им Антанты, – любопытный, кстати, нюанс: кто-то, очевидно, очень хорошо внушил этим «петрушкам» данную «победную немецкую» установку!

…Далее, Семён – активный участник «первого всеукраинского военного съезда» (май 1917-го г.), – почётным председателем коего ставится уже известный нам пан Грушевский (любопытны, кстати, иные «председательствующие» на Съезде, даже по именам-прозвищам: полковник Капкан, матрос Грамотный, уже известный нам пан Винниченко etc.); съезд, в частности, постановляет провести «украинизацию всей армии» (ох, ничего не меняется в этом мире!).

Тогда же пан Петлюра становится «главой военного комитета» ЦР; после чего (июнь 1917-го г.) «преобразуется» в «генсека» (то бишь министра) ЦР «по военным делам»: и выдвигает тезис «украинизации Черноморского флота» (так!), впрочем, как и «украинизации некоторых кораблей Балтийского флота»! (вообще, без комментариев! – прим. А.). Начинает формировать «национальную украинскую армию», по большей части, из дезертиров, которых хоть как-нибудь можно «привязать» к «украинцам». Проще говоря – создаётся большая вооружённая вроде как «этническая» преступная группировка-банда.

С образованием УНР, Петлюра – «министр военных дел» в её «правительстве».

После ухода немцев, Семён выступает против Скоропадского: типа, «бей немецкого прислужника, за великую Украину!», – вполне по известной поговорке, о том, кто громче всех кричит «держи вора!». В декабре 1918-го вступает, с этой своей «украинской армией», в Киев. До февраля «терпит» власть пана Винниченко – после чего брутально вышвыривает эту «интеллигентскую соплю» из «вождей Директории», и – сам возглавляет оную. И… тут же призывает «на помощь» Антанту (предлагая, январь 1919-го г., «французский протекторат над Украиной»!). Как говорится, торг «родной землёй» продолжился.

«Король» (Германия и Австрия) умер, – да здравствует «король» (Англия и Франция)!

Иными словами: кто угодно, только бы не москали, не русские!....

И этому, скажем так, странному феномену, есть своё очень понятное объяснение. В своё время, ещё вышеупомянутый гетман Дорошенко (гетман Правобережной украйны в 1665-1676-х гг.), предавшийся, в очередной раз, туркам («против москалей»), оправдываясь перед казачками, объяснил им мотивы своего подобного, отнюдь не рыцарского и не разумного, поведения: видите ли, если я вступлю в союз с турками, татарами или поляками, то я с ними отнюдь не «сольюсь», ибо мы, казаки, с ними – разные народы, и вера у нас тоже разная, а вот если вы вступим в союз с московитами, то мы просто-напросто «сольёмся» с ними – мы же с ними, почитай, одного корня, одно и то же, только «в профиль», и вера у нас одна; поэтому, дабы сохранить свою «особливость», нужно не «сливаться» с русскими москалями; а, с другой стороны, те же русские (москали), хе-хе, нас ведь завсегда, если что, спасут, поддержат, не бросят, не отдадут на съедение туркам или полякам…[6]

Переводя эти доводы на язык политической экономии и убрав некоторое из них лукавство, можно сказать: местной («украинской») элите выгодно сохранять свою «особливость» и «отдаваться» кому угодно, но только не русским-москалям, ибо, в противном случае, у этой элиты не станет той социально-этнической базы (точнее, ее симулякра!), на основании которой она удерживает здесь, в данном народе, полное верховенство, «имеет тут всё», – а вступив в союз с русскими-москалями, так получится, что: народ «украинский», казачки, просто-напросто сольются с русским московским народом, почти без различия («одно и то же, только в профиль»), а она, элита, утеряет свою верховную власть, – в лучшем случае, станет лишь частью той, московской русской элиты, так или иначе лишившись той «высоты» и «важности», которую она имела, безраздельно, «самостийно» господствуя над своим «казачьим народом».

Проще говоря, местной, «украинской», элите кажется выгодным «не сливаться» с москалями (с русскими, с Большой Русью), а, напротив, предавать их; а вот народу, «казачкам», наоборот – такой союз несёт весьма значительные выгоды (защита, более высокий уровень жизни, большие социальные возможности и т.д.). И потому местной «украинской» элите становится вроде как выгодно, – вопреки интересам своего народа!, – всячески убеждать свой народ в его «отличии» от москалей, во вредности союза с ними и т.д. – Только бы не потерять свою полную власть («первенство») в своей «деревне»!

Просто и элементарно.

К апрелю 1919-го «петлюровцы» терпят полное поражение от красных, – однако наступление А.И. Деникина, его «Вооружённых сил Юга России», отбросило красных на север – и 30.08.1919. белые занимают Киев, – вместе с ними в город входит вроде как «союзная» им тогда «армия» петлюровцев (тогдашних «укро-нациков»). – Однако уже буквально на следующий день, белые, поняв с какой, реально, бандой («якобы этнической вооружённой преступной группировкой») они имеют дело – взашей выгнали петлюровцев из Киева. К октябрю того же года с «армией Директории» («петлюровцами») было, почитай, вообще, покончено.

Директория колесила по «железке» в Малороссии – этакий своего рода «мафиозный бронепоезд», – и сфера её власти выражалась тогдашней (в начале 1920-го г.) поговоркой: «в вагоне Директория, под вагоном – территория…».

После ухода-отплытия интервентов (Антанты), пан Петлюра, аналогично, лёг под поляков. Бежал от красных в Польшу, – где пытался что-то вновь мутить против Советской России, причём, якобы от имени эфемерной Директории, – в числе прочего, в очередной раз сдав (!) Польше, по соответствующему «договору», всю Правобережную Украину! – лишь бы только поляки хоть как-нибудь поддержали его! – Однако вскоре достал даже и русофобов-поляков. – И тогда, далее, транзитом, пан Семён подался в Австрию, Швейцарию, в Париж…

В мае 1926-го г. убит в Париже «еврейским мстителем» Шварцбардом, – вроде как за «еврейские погромы» на Украине…

Шварцбарда французский суд оправдал…