Торжество симулякров: «косые» «нестяжатели» - 5 Августа 2012 - Блог

И прибегаю всею душою ко Святой, Соборной и Апостольской Церкви и все учения о православной вере и о деятельной жизни, которые приняла она от Господа и святых апостолов, от святых отцов Вселенских и поместных соборов и прочих святых отцов Святой Церкви и, приняв, нам предала, — все это принимаю и почитаю со многою верою и любовию. Лжеименных же учителей еретические учения и предания все проклинаю, я и пребывающие со мною, и еретики все чужды нам да будут. (Прп. Нил Сорский)

Это, наверное, кажется умным – рассуждать о «противостоянии» «иосифлян» и «нестяжателей»; однако, увы, говорить подобным образом – значит, мало что понимать как в христианском подвижничестве, так, тем более, в законах и принципах государственной власти.

Я скажу сразу: между свв. Иосифом Волоцким и Нилом Сорским, между настоящими последователями и учениками прпп. Иосифа Волоцкого и Нила Сорского никаких действительных противоречий не было. Между нестяжателями (реальными последователями и учениками Нила Сорского) и иосифлянами (учениками и последователями Иосифа Волоцкого), разумеется, были определённые различия в понимании устроения монастырской жизни, – так или иначе сказывавшиеся на обустройстве их монастырей, – были определённые мировоззренческие и богословские различия и нюансы, – а иначе и быть не может между, почитай, любыми богословами и философами, богословскими и философскими школами, – но все эти различия отнюдь не представляли собой неразрешимых кардинальных противоречий и конфликтов, и уж тем более свв. Нил Сорский и Иосиф Волоцкий не были друг с другом сколь-нибудь «на ножах»!

Так откуда же пошёл сей, очередной, миф о «драчке» между «иосифлянами» и «нестяжателями», между свв. Иосифом Волоцким (Иван Санин; 1444-1515) и Нилом Сорским (Николай Майков; 1433-1508)? Поглядим, откуда растут у него «ножки».

К сожалению, святым именем Нила Сорского и претенциозным именованием себя его «последователями» – «нестяжателями» – прикрывалась группа элитных политических интриганов вполне антирусской, антигосударственной направленности.

Да, с духовной точки зрения, если сопоставить мировоззренческие идеалы в учениях Нила Сорского (настоящих нестяжателей) и Иосифа Волоцкого (иосифлян), то идеалы Нила Сорского, предполагающие прежде всего личную аскезу, уединение, личное восхождение к Богу, творение Исусовой Молитвы, исихастические[1] духовные практики – представляются более высокими, возвышенными и вызывают большую симпатию; и если сопоставить «нестяжательство» и «иосифлянство» в их «имущественном» аспекте, в их отношении к монастырской собственности, то как уж тут ни восхититься высотой помыслов «нестяжателей», отказывающихся от владения сёлами, землёй, и пропагандирующих общинную аскетически скромную жизнь монахов, безо всякой собственности, а для отшельников – так вообще полный отказ от собственности и т.п. вещи. – В то время как Иосиф Волоцкий и его последователи отстаивают возможность, и необходимость, монастырского владения землями и деревнями…

«Как-то это уж не совсем по-христиански, вроде как, получается! – скажет строгий, хе-хе, критик (хотя сам, зачастую, суть либерал и, по определению, кроме денег ничего в этой жизни не ведает), – кормятся, мол, за чужой, народный счёт! А ещё «христиане», хе-хе, называются! Собственники, хе-хе, и эксплуататоры, лицемеры!»

Но таким образом критикуя, мы витаем, в лучшем случае, в эмпирее идеалов, а отнюдь не соотносимся с жестокой реальностью жизни, паче русской жизни XV-XVI вв.

Православной церкви, чтобы в должной мере исполнять свои функции, чтобы быть столпом Православной веры не только в духовном, горнем измерении, но и в измерении материальном, «реального мира» – необходимо определённое материальное обеспечение, материальная сила; и не будь этой силы, не будь Православная церковь материальной силой, она не могла бы выполнять своих социальных и, если угодно, государствообразующих функций; если лишить её этой силы и мощи – то можно и обрушить русское государство.

Посему, несколько огрубляя ситуацию, можно сказать, что нестяжательство Нила Сорского, заключающееся в уединённой молитвенной аскезе, в личном духовном восхождении к Богу и, сопутствующем сему, отказе от имущества, и доктрина Иосифа Волоцкого и иосифлян, утверждающая более внешнюю церковную строгость, дисциплину и силу, и предполагающая владение Православной церковью землями и имуществом, суть две необходимые стороны одной «медали», «медали» Церкви, – как духовная её сторона и материальная, как внутренний её аспект и внешний. Можно сказать, опять же чуть огрубляя ситуацию, что «иосифлянство» суть необходимая уступка «земному», ради возможности стяжания Небесного.[2]

Хотя, повторюсь, это лишь огрубление ситуации; в действительности, всё тоньше и переплетённее. Но, как бы то ни было – одного нет без другого. Свв. Нил и Иосиф – своего рода олицетворения этих обеих, необходимых, сторон Церкви. И гипертрофия одной из сторон, в ущерб другой, как внешней, обрядовой, материальной, имущественной, «иосифлянской», так и внутренней, чисто духовной, «нестяжательной», приведёт к падению Церкви, к её реальному разрушению.

И, кстати, и прп. Нил и прп. Иосиф, в чём особенно «любят» упрекать последнего «либеральные» историки – выступали строго и последовательно против разного рода еретиков.

И вот тут мы подходим к главному. К вышеупомянутым еретикам, которые подло и нагло прикрываясь святым именем Нила Сорского (в ту пору, впрочем, ещё не канонизированного, это произойдёт лишь через полтора века), якобы сами «нестяжатели», целенаправленно работали на разрушение Православной церкви, на её «опускание» и на разрушение русского государства.

Боярин Патрикеев Иван Юрьевич (1419-1499), прямой потомок великого князя литовского Гедемина (1275-1341), «гедеминович», двоюродный брат Ивана III (1440-1505; Великий князь московский с 1462-го г.), был чуть ли не «вторым человеком» в Московском государстве после, разумеется, Великого князя Ивана III, главой Боярской думы, был крупный землевладелец и ярчайший представитель высшей элиты; причём, имевший теснейшие связи с Литвой; но накануне войны с этой самой Литвой (1500-й г.) неожиданно попадает в великокняжескую опалу и арестовывается (1499 г.). Судя по всему, великому князю Ивану открылись некоторые компрометирующие подробности о деятельности своего элитария, связанные, по-видимому, с элементарным «элитным» предательством и игрой г-на Патрикеева на «литовской стороне». И сей элитарий за подобное преступление приговаривается к смерти, однако смилостивившийся Великий князь заменяет ему, и его подельникам, в число коих входит и его сын – Василий Патрикеев – один из главных «героев» нашей истории – смертную казнь заточением в монастырь, разумеется, с «конфискацией имущества».[3]

Но это одна сторона дела – элитарно-государственная. А есть и другая сторона – элитарно-духовная. Предательство, работа на иностранную державу – это ещё полбеды; другие полбеды, и, может быть, главные здесь для нас – это духовные основания игры за «чужую команду».

Незадолго до сего случая (ареста) вокруг Великого князя Ивана III, а точнее – вокруг наследования его престола, разыгрывалась прелюбопытная, но довольно чреватая для всего государства, его исторического развития и существования, коллизия. Первейший наследник, сын Ивана III – Иван («Иван молодой», как его называли; 1458-1490), умер при довольно подозрительных обстоятельствах от «ломоты в ногах», и Великий князь Иван III назначает своим преемником малолетнего сына Ивана-молодого – Дмитрия (1483-1509) – сына Елены Волошанки († 1505). И вот тут начинается самое интересное. В то время Великое княжество Московское, только-только вот присоединившее себе Новгород (в 1478-м году), присоединило-заглотило, в одном комплекте, и довольно неприятную вещицу, если угодно, болезнь – ересь «жидовствующих».

Сия ересь была привнесена в Новгород и распространена там неким жидовином Схарией (Захарией). Есть несколько версий происхождения сей «тёмной личности», но более менее обоснованной выглядит та, которая полагает его сыном генуэзского олигарха Винченцо де Гизольфи, подвизавшегося в одной из генуэзский колоний в Причерноморье – Матреге, в Тамани, по сути – бывшем хазарском Самкерце – некогда крупнейшем центре хазарской работорговли славянским и прочим живым товаром.[4] В принципе, подобная специализация местных купцов никуда не делась, – просто теперь вместо хазар «живой товар» на турецкие и прочие невольничьи рынки поставляли крымские татары, да и прочие, поволжские, ханства (пока те не были разбиты, впоследствии, Иваном IV); и, судя по всеми, бизнес клана де Гизольфи и состоял, в значительной степени, в посредничестве в данных операциях.

Кстати, сей Схария, именовавшийся «князем Тамаским», был большим другом крымского хана Менгли-гирея (1445-1515; хан с 1468-го г.), у которого, после 1482-го года, и обосновался. Ясно, какие «торговые» функции при этом он выполнял. Так вот, сей Схария, муж вельми учёный, поднаторевший в астрологии, тайных оккультных учениях, в прочем чернокнижничестве и ведовстве, побывал, в свите киевского князя Михаила Олельковича († 1481), коего польский король Казимир IV (1427-1492; король с 1447) поставил, в 1470-м году, править Новгородом, когда тот «лёг» под Литву. И немудрено, что сей умудрённый (извините за невольный каламбур) муж, Схария де Гизольфи, быстренько сумел совратить в «свою», – как было задумано ли им заранее специально, или это было с его стороны лишь удачным экспромтом, по ситуации, – «веру» нескольких новгородских аборигенов.

Ведь как будет рассуждать наш «золотой элитарий»: «А чё «новый князь – новая вера», очень по-европейски (!),[5] тем более всё так, с одной стороны, тут «мудро», а с другой – просто: никаких тебе попов-иерархов (задолбали уже!), никаких обрядов и икон, морали и прочих «заморочек»; раз, принял новую, истинную, тайную веру и Знание, и – спасся!...»

Более того, тут и «спасение» оказывается довольно «либеральным», – ибо «жидовствующие» отрицали, в том числе, и загробную жизнь и бессмертие души, т.е., иными словами – логично отсюда – надо жить сегодняшним днём в своё удовольствие, наслаждаться, по максимуму, в этой жизни, удовлетворять свои эгоистические интересы и вожделения по полной!

Схария-Захария, впрочем, скоро уехал; а еретические семена, посеянные им – остались. И взошли. И главное, взошли – в элите!

Это же так «круто» – никакой тебе строгой морали и обрядов, хы-хы, это пусть «народ» верит во всю эту чушь с «причастиями» и прочее, а мы – «умные и свободные» – мы будем верить, как продвинутые-просвещённые, вон, люди, в Европе, «верят»!...

Вот такую «элитную» ересь и присоединил к себе Иван III. Но зараза сия прилепилась к Великому князю, по-видимому, и с другой стороны – со стороны его снохи Елены Волошанки дочери Стефана III Великого (1429-1504; правил с 1457-го г.), Молдавского господаря, которая была совращена аналогичным образом тем же Схарией, когда тот побывал в Молдавском княжестве в начале 1480-х гг.[6] В 1483-м году Елена Стефановна вышла замуж за княжеского наследника Ивана-молодого, привезя с собой, в Московию, столь специфическое оккультно-религиозное «увлечение», – ибо уж как-то подозрительно странно, что все так или иначе вовлечённые в эту ересь элитарии группируются (в 1490-х гг.) именно вокруг неё и её сына, Дмитрия, после смерти Ивана-молодого – наследника Великокняжеского престола, пытаясь осуществить таким образом свои тайные планы и интересы. И с 1498-го года Иван III, находившийся в ту пору под влиянием сей «элитной группы», уже называет сына Елены Дмитрия будущим «Великим князем».

Впрочем, для «жидовствующих», надо сказать, не всё было так уж гладенько.

Но начиналось-то всё у них «как по маслу». Иван III, обвитый паутиной «жидовствующих» элитариев, назначает, в 1480-м году, двух новгородских еретиков, – попов-еретиков Алексея и Дениса, – настоятелями главных московских соборов – Успенского и Архангельского. Приближённый Великого князя думный дьяк[7] Фёдор Курицын († 1504?), доверенное лицо Ивана III, тоже был вскоре должным образом обработан и совращён в «жидовство», – то ли, по одной из версий, вышеупомянутыми попами-еретиками, то ли, по другой, во время его поездки, в начале 1480-х гг., в Причерноморье, в Венгрию и Валахию, самим, опять же, Схарией лично, бывшим в ту пору как раз там, и именно он, Схария, вроде бы и присоветовал Фёдору выбрать в жёны наследнику Елену Волошанку…

Однако в 1487-м году новгородский архиепископ Геннадий (1410-1505; архиепископ новгородский с 1484-го г.), приняв кафедру и обнаружив сию опасную ересь и её «элитное» распространение, забил тревогу, но… Но его «заяву» благополучно положили «под сукно», дело попытались замять, но… Но дело оказалось уж очень громким и явным, и в 1488-м году был созван Собор, осудивший данную ересь и заставивший еретиков покаяться… И… всё.

А чего бы им, «жидовствующим», ни «покаяться», хе-хе, для виду, – и «покаялись». Но ничего, по сути, не изменилось. Более того, после смерти митрополита Геронтия († 1489), на митрополичью московскую кафедру взошёл подозрительно сочувствующий высокопоставленным еретикам-элитариям Зосима († 1496), кореш Фёдора Курицина...

Но ересь, реально, была уже очень явной и опасной, и против еретиков поднял свой голос прп. Иосиф Волоцкий. Был созван новый Собор, 1490-го г., и – «жидовствующих» отлучили от Церкви, посадили задом наперёд на лошадок и таким образом провезли; но никого реально не казнили.

И тут я хочу заметить такой нюанс: высшие церковные иерархи, Иосиф Волоцкий, архиепископ Геннадий и др. – идут против элиты светской, и, в определённой мере, против самого Ивана III, и, в принципе, и против митрополита! Смело, не пресмыкаясь, отстаивая чистоту веры.

Либеральные историки и идеологи склонны, хе-хе, представлять «жидовствующих» чуть ли не как «первых свободомыслящих» людей в истории России. Впрочем, что значит, по сути, в устах либералов «свободомыслие»? – а значит оно простую вещь: придерживаться того мнения, а) которое хорошо оплачивается в долларах, и б) которое так или иначе работает на разрушение России и Православного христианства. Хотя пункт «а» оказывается тут доступен лишь для либеральной информационной элиты, которая реально получает «зелёные» за свою «свободомыслящую» деятельность, а массовое большинство либероидов ничего за это не получает, а просто слепо и тупо верит своим информационным гуру, компенсируя, видимо, и удовлетворяя тем самым некий свой исконный рессентимент по отношению к России и Православному христианству, или просто по банальной беспросветной глупости.

А поскольку «жидовствующие» еретики работали на разрушение «тоталитарной» Православной церкви и, неизбежно отсюда, Московской Руси, – вот они, значит, и есть самые что ни на есть «свободомыслящие» страдальцы, «узники совести», хе-хе! И никак иначе.

Вот, например, в советскую эпоху подобные «свободомыслящие» люди во всю слушали, упиваясь, разного рода американские «голоса», читали «диссидентов», вследствие чего и представлялись себе, и другим, «свободомыслящими». Да только, увы, в их мыслях было бы больше свободы, если бы они удовлетворялись тупым и топорным советским агитпропом, – поскольку, как выяснилось, мыслить самостоятельно и свободно они оказались, в принципе, не в состоянии; и элементарно «велись» на то разводилово, которое предоставляли им эти вышеупомянутые «голоса» и «диссиденты», которые, на поверку, оказались шитыми столь «белыми нитками», что в сравнении с ними советская пропаганда выглядела честной и наивной. Эти вышеупомянутые «голоса» и «диссиденты» просто представляли собой более совершенную модель промывки мозгов, нежели советская модель; и о «свободе мысли» тут можно было бы говорить лишь в том случае, если человек ни на толику всей этой мозгопромывочной Машине не верил и плевал на неё с высокой колокольни. Но наша так называемая «интеллигенция» – верила, слепо и самозабвенно, прям как сектанты своим «очень независимым и демократичным» гуру; впрочем, так оно, во многом, и было, и есть. И ни о каком-либо реальном «свободомыслии» тут говорить не приходится.

Беда и проблема России в том, что подобного толка «свободомыслящие» элитарии-интеллигенты, с напрочь промытыми мозгами, претендовали и претендуют на то, чтобы быть «учителями нации», «информационными гуру» для масс, в то время как, по сути, они сами есть лишь глупые попугаи, в лучшем случае, а в худшем – просто предатели и иуды; а часто – и первое и второе вместе.

[1] Исихазм (от греч. ησυχια – молчание, покой, тишина) – православное аскетическое учение, зародившееся в Восточной Римской империи, на Афоне и Синае (начиная с IV-V вв., богословски обоснованное в XIII-XIV вв. св. Григорием Паламой (1296-1359)), духовная практика, «умное сердечное делание», заключающееся в творении Исусовой молитвы, отшельничестве, анахоретстве (пустынножительстве), крайнем аскетизме.

[2] И такой нюанс, известно, что во время голода, который в те время случался довольно часто, именно Иосифо-Волоколамский монастырь открывал свои закрома и кормил, сумев аскетически сохранить хлеб, всех страждущих. И еще: монахи в иосифлянских монастырях, разумеется, не имеют ничего в личной (и уж тем более, в частной) собственности; всё – собственность монастыря; так что о каком-либо личном любостяжании тут и речи быть не может.

[3] Впрочем, одного из подельничков-интриганов, олигарха-элитария Семёна Ряполовского казнят.

[4] Вспомним известную детскую страшилку «идёт коза рогатая за малыми ребятами», которая изначально звучала как «идёт козар рогатый по малые ребята», отражая древние реалии русской жизни, и до того как князь Святослав Игоревич разбил Хазарский каганат, тот постоянно набирал дань-полон из русских людей, детей, на чём очень хорошо наживалась хазарская (иудейская, по сути) элита.

[5] Хотя сей протестантский тезис ("cujus regio, ejus religio") в Европе взойдёт чуть позже, – но почему бы нам тут, в нашем «западническом» угаре, столь свободомыслящим демократам, не обогнать Запад?! А чё, «свобода совести», хе-хе, главное – ведь, выгодно!, сиречь – либерально.

[6] Впрочем, иногда утверждается, что Елена была совращена в «жидовскую ересь» неким Истомой, уже здесь, в России; однако, полагаю, это не принципиальный момент – главное, что совращена была и «крышевала» своих «единоверцев» при Дворе.

[7] В XVI-XVII вв. в Московии-Руси думные дьяки – своего рода высшая тогдашняя бюрократия, ведающая государственным делопроизводством.