Симулякр «норманизма».[1] Долгое время господствовавшая, да и господствующая ещё и по сию пору, в «официальной» историографии так называемая «норманнская теория», заключается в том, что русское государство было создано скандинавами (шведами, в частности), а сам легендарный Рюрик – это де датский конунг Хрёрекр Фрисландский (Ютландский),[2] со всеми вытекающими отсюда «выводами» о том, что «просвещённые скандинавы-варяги», хе-хе, принесли «диким» славянам культуру, цивилизацию, «благородно» заселили и культурно освоили Русскую Равнину, etc. (некоторые клоуны вообще договорились тут до «Скандославии»).

К слову, уже тут мы сталкиваемся с нестыковкой – шведы «основали», но сделал, лично, это почему-то дан, датчанин Хрёрекр («Рюрик»).

Норманнская теория берёт своё начало со времён… Смутного времени на Руси. Именно тогда шведам стало необходимо идеологически обосновать, как минимум, свой захват русских, доселе, земель на Балтике, а, как программа максимум – посадить на русский царский трон своего шведского наследного принца (в частности, Карла Филиппа (1601-1622) – сына шведского короля Карла IX (правил 1604-1611-й гг.)). И оттого и стали они, с радостью, раскручивать идею о том, что когда-то, де, шведы создали «русским варварам» их государство, предварительно, разумеется, захватив эти земли, со всем местным славянским и финским населением, от Балтики до Чёрного моря, на протяжении всего «пути из варяг в греки».[3] Так и утверждалось, и утверждается, почти прямым текстом: варварским славянским и финским народам цивилизованные шведы принесли культуру и государственность; и русские, значит, теперь должны быть им, шведам и, вообще, Европе, за это «по гроб жизни» благодарны.

В то же время, сама по себе, «норманнская теория» имеет свои корни в «готицизме» – направлении в шведской и, вообще, германской, идеологии XVI века, утверждающей, что все европейские народы, включая и древних греков, обязаны своей культурой готам. Эта теория основывалась на известном античном мифе о Гиперборее (греч. Υπερβορεια – «сверх-север», страна на крайнем севере) – легендарной северной стране, на «краю света», где «не заходит солнце», и в которой живут люди, весьма близкие к богам, крайне талантливые и сильные. И, разумеется, под «Гипербореей» древние греки, по мнению шведских-германских идеологов, подразумевали именно Скандинавию; т.е. – значит, вполне логично, Швецию. Эта идеология, «готицизм», – готы, сиречь, те самые, значит, «гипербореи», де, родоначальники всей европейской культуры и всех народов, – стала господствующей при шведском короле Густаве Вазе (1496-1560; король с 1521 г.) и его официальном идеологе, историке Й. Магнусе (Ю. Монссон (1488-1544)). Данную теорию, «на русском направлении», особо развил шведский историк и дипломат П. Петрей (1570-1622), написавший «Хроники Московского княжества» (1615), продвигая в них тезис о том, что «варяги» русских летописей – это шведы; тем самым, обосновывая вышеупомянутые притязания (1613-го г.) шведского принца Карла Филиппа (1601-1622; младший брат шведского короля Густава II Адольфа (1594-1632; король с 1611 г.) на русский царский престол. Впоследствии, к данной теории «добавилось» и так называемое «рудбекианство», – от имени шведского учёного У. Рудбека (1630-1702), в своём сочинении «Атлантида» утверждавшего, что легендарная Атлантида Платона – это тоже Швеция (!) и, значит, Швеция – это прародина античной, а потом и всей европейской цивилизации!

Впоследствии, готицизм в Европе, одно время ставший даже популярным, как-то сам собой сошёл на нет; никто в Европе себя больше «от свеев» или «готов» не производил и не производит, кроме, разумеется, прямых их потомков – нынешних шведов; и, наверное, те историки, которые в той или иной западноевропейской стране стали бы пытаться выводить историю своего народа и своей страны из каких-нибудь «норманнов» – то были очень скоро помещены бы в психушку; однако в России – это «развесистая клюква» очень даже прижилась и, более того, вытеснила, заместила собой реальную русскую историю! Дело в том, что в то время, когда «рудбекианство» стало выходить на пик своей популярности в Швеции и, вообще, в германских странах, в России случилось то, что называется культурным и государственным Псевдоморфозом.[4]

Немецкие «историки», подвизавшиеся при Петербургской Академии наук, в данную эпоху утверждения Псевдоморфоза, – Г. Байер (1694-1738), Г. Миллер (1705-1783), А. Шлёцер (1735-1809),[5] – раскрутили, иногда доходя до элементарного абсурда, данную «норманнскую» теорию, сделали её, со временем, условно говоря, официальной парадигмой историографии Руси. – И, вот, с тех пор любое историческое событие, относящееся к «эпохе древней Руси», так или иначе перетолковывается «историками», априори, в «свете» данной теории; тем самым, впрочем, элементарно блокируя и заглушая возможность исторического реального адекватного (!) исследования Древней Руси и предшествующего ей периода. Например, найдя в захоронении какие-либо артефакты хотя бы чуточку напоминающие «скандинавские» – это захоронение тут же объявляется «варяжским», сиречь, здесь – «скандинавским», «норманнским». Хотя если, например, раскопать захоронения современного русского человека – то его, с абсолютной уверенностью, тогда можно записывать в китайцы, поскольку он весь с ног до головы одет в «сделано в Китае», с аналогичными всеми прочими «китайскими» артефактами. Причём, замечу, что так называемые «скандинавские» артефакты в захоронениях – по большей части, часто просто на 9/10, если не больше, никакими «скандинавскими», в сущности, не являются.

Аналогично, «норманнская теория» держится на своего рода аналогичной словесной эквилибристике, когда любое слово, любого, – хоть, собственно, славянского, хоть кельтского,[6] хоть тюркского и пр., – реального происхождения, паче переданное через уста-летописи людей, принадлежащих к совершенно иным языкам и народам, априори истолковывается как, якобы, «скандинавское». Хотя, с тем же успехом, даже ещё большим, все эти слова можно довольно легко представить как принадлежащими любому другому языку: хоть китайскому, хоть «албанскому».

Самая большая и яркая «историческая» «этимологическая» мистификация здесь, наверное – это произведение самих слов «русь», «русские» из финского слова «ruotsi», – таким именем финны называли шведских гребцов; и слово это вроде как происходит от шведского слова «rodsen» – «гребцы»; а гребцы эти, в свою очередь, приплывали к финнам, как, впрочем, и к славянам, с прибрежной шведской земли Рослаген (Родслаген).

Однако, – и на это указывал ещё в своё время М.В. Ломоносов, активно возражавший вышеупомянутому Миллеру, как раз и «соединившему» нелепо «русь» с «ruotsi», – где и когда оно было видано, чтобы народ заимствовал для обозначения другого народа, захватившего его, имя, которое тому народу, да ещё по некоей профессиональной принадлежности, дал некий третий народ, с которым, причём, непосредственно в ту пору он сам не граничил[7] (вы не запутались?).

Однако самое примечательное во всей этой истории состоит в том, что самой этой земли, гипотетической, «Родслагена», откуда якобы приплывали к финнам и славянам гребцы-шведы, якобы носившие это имя, просто не существовало ещё. Дело в том, что северное побережье Балтийского моря в нынешнюю эпоху постепенно поднимается, и в описываемую эпоху часть береговой полосы Уппланд, на которой и располагается сегодня Рослаген – только-только начинала показываться из-под воды, а люди на этой земле, низких уже островках, стали селиться лишь с конца XI в., а более менее значительные поселения тут построились лишь к веку XVI. Так что ни с какого «Рослагена» «варяги-шведы» не могли приплыть к славянам и организовать у них государство – ибо неоткуда (!) и некому![8]