Православие и социализм - 4 Июля 2012 - Блог

На пути объединения сегодня русских патриотических сил есть одна серьёзная проблема – определенное идеологическое и историческое противоречие между частью православных людей и коммунистически настроенными патриотами.

И этот, с позволения сказать, патриотический «раскол» нынешними либероидами, антирусскими силами, вольно или невольно, используется. Если же произойдёт, в той или иной форме, объединение всех православных патриотов и патриотов-социалистов-коммунистов – то либероидным врагам России, «пятой колонне» Запада, не устоять.

Так в чём же состоят основные противоречия, идеологические ли, или исторические, между некоторой частью нынешних православных, весьма относящихся негативно ко всему «советскому» и «коммунистическому», и патриотами-коммунистами?

1.Идеология. Советский коммунизм стоился на материалистическом атеистическом идеологическом основании, – а это, разумеется, категорически неприемлемо для православных.

Прежде всего, замечу, что эта «материалистическая» основа закономерно, как одна из веера причин, привела и сам советский «коммунизм» к его краху, – потому как идеократическое коммунистическое общество, где новый человек, человек-творец, будет жить и творить ради Общества, Общественного Блага, Идеалов Справедливости и Творчества, очевидно, не может зиждиться на материалистическом «фундаменте»; потому как если «материя первична», а все «идеалы», значит, суть, по определению, идолы, фантомы и иллюзии, то из этого элементарно и логично будет следовать, в конечном итоге, желание жить каждому маленькому-измельчавшему человечку в своё эгоистическое удовольствие, ради сугубых своих «частнособственнических» интересов, и, мол, «пошли бы все куда подальше!». Т.е. – налицо, торжество… либерализма. Сиречь, возвращение к той же самой «буржуазности», причём в самых примитивных и ярых её формах, от которой вроде как «бежали», пытаясь «выпрыгнуть» в коммунистическое «царство свободы». – Но прыгать в «царство свободы», основываясь на «материалистическом диалектизме», суть лишь пытаться вытащить себя самих за волосы из болота (небезызвестному барону это, по его байке, удалось, но мы же не Мюнхгаузены).

Так вот, полагаю, современные патриотические коммунистические организации, их члены, ежели хоть что-то понимают в социальных исторических и личностных процессах, отдают себе отчёт в априорной порочности «материалистической диалектики» (кстати, вопиющее противоречие в определении). И свои чаяния и идеи построения нового реально справедливого общества, в котором, как предполагается, будет реализовываться творческие способности человека, и где человек раскроется как творец (кстати, творчество есть непреложная составляющая его Божьего образа и подобия), более «догматически» не основывают на «атеизме-материализме». А ежели кто-то из них и является лично атеистом и материалистом, – то это его личное дело, не посягающее на «всеобщность». Лично атеисты, наверное, в принципе, наличествуют во всех политических и общественных движениях, – в том числе, наверняка, и в среди позиционирующих себя как «православные» (атеисту-то, кстати, довольно легко подстроиться под «православного»; а лично верующему, замечу, много труднее изображать из себя, при необходимости, «атеиста», не правда ли? – вера не позволяет).

Посему, полагаю и утверждаю, современные не провокационные (а «провокаторы» сегодня, тоже, разумеется, имеют место!) новые коммунистические социалистические движения, ратующие за восстановление, в новых формах, СССР, и творческое возвращение, на новых исторических и идеологических основаниях, с учётом исторического опыта и его ошибок, к идее коммунистического строительства, построения справедливого, по возможности, общества, общества социальной справедливости, реализующего идею творческого развития человека и общества в целом, давно уже отказались от марксистко-ленинских догматов материализма и «атеизма».[1]

Теперь касательно коммунистического атеизма.

С одной стороны, действительно, марксистский коммунизм изначально предполагался и позиционировался как воинствующий атеизм. Более того, марксизм, а потом и богоборческий марксизм-ленинизм, вполне претендовал на то, чтобы стать новой «религией»; с соответствующими изменениями, её можно назвать вариацией религии «человекобожия».

И имея подобного рода претензии, марксизм, а тем паче применительно к России, выступал откровенно как антихристианская, антиправославная идеология, и, значит, идеология антирусская, деструктивная по отношению к традиционным русской культуре и государственности.

Но, с другой стороны, Россия, в течение ХIХ века, прочно вписывалась в то, что называется «периферийным капитализмом».

Капитализм, по сути своей, есть грабительская система. Западный капитализм, во-первых, выстраивался на основании ограбления а) огромных колоний и б) ограбления собственного, вроде как, народа, крестьян (одни английские «огораживания» чего стоят!). А без подобных «доноров» он невозможен, в принципе.

А во-вторых, капитализм зарождался в лоне иудео-протестантских, прежде всего кальвинистской направленности, сект. Христианство, в своё время, сыграло свою благотворную и важную роль в том, что в Европе в Средние века сошло на нет рабство («рабовладельческий строй», по марксистской терминологии); разумеется, оставались его, рабства, атавизмы, смягчённые формы, вроде «крепостного права» в Европе, а потом и в, заражённой европейскими порядками и модами, России, но всё же; так вот, для утверждения и воцарения капитализма, должны были произойти обратные, обратные христианству (!),[2] мировоззренческие сдвиги, сдвиги в сознании, в отношении к другим людям. В христианстве человек суть образ и подобие Бога, существо с божественной искоркой, искоркой свободы и духа, и такое существо, по определению, не может быть в состоянии раба, полуживотным. – А тут, в капитализме, человек лишается своей априорной самоценности, и обращается в лишь средство получения прибыли, в «добровольный» объект эксплуатации, в «рабочую силу», в «рабочий механизм», в «рабочую скотинку». И эти сдвиги происходят именно в сектантском протестантском мировоззрении: для сектантов все прочие люди есть «неверные», а только он, его секта-община, предопределены к спасению, и, – вот выверт-то сознания и идеологии! совершенно несопоставимый с духом Евангелия!, – на моё, на наше «избранничество» и «благодать», указывает наша успешность в делах, наши большие прибыли; а все прочие люди – не избранные, «бедные», «лузеры», обречённые на погибель, суть, значит, не совсем люди, а полуживотные, скот, и на них можно делать большие деньги, эксплуатировать по полной, добывать из них «шерсть и сало», это с одной стороны; а с другой – обращать, опять-таки, в полуживотных-потребителей.

В России, отчасти и с соответствующими изменениями, подобный выверт мировоззрения и идеологии наличествовал в старообрядческих толках, – оттого-то они (и плюс к тому специфическая помощь именно старообрядцам английского капитала и английской разведки, преследующих тут свои политические и экономические, антирусские цели), выходцы из староверов, и становились, наряду с представителями иудейских общин, главными «капиталистами», «эксплуататорами» в России. И в то же время, капиталисты-староверы, в силу той же исконной ненависти к «царству антихриста», то бишь к русской православной церкви и православной российской монархии, к православным, как к чужим (!), не только способствовали утверждению и «развитию» бесчеловечных капиталистических отношений в России, но и, другой рукой, провокационно, спонсировали революционные и «либеральные» партии, борющиеся против «царского режима» и «проклятой России».

Так вот, беда и проблема Русской православной церкви в ту эпоху, в ХIХ – начале ХХ в., была в том, что Православная церковь, – в силу, по-видимому, исторических обстоятельств, в частности, своей подчинённости чиновничьему аппарату (Синод) etc., – не смогла ответить должным образом на вопиющий вызов времени, на грабительский, учиняющийся в России, античеловеческий капитализм, не смогла создать собственной реальной социальной альтернативы капитализму, и – вот историческая трагедия! – вынуждена была, сама, возможно, того до конца не понимая, вставать на сторону своего же исконного врага – Мамоны, бога-демона Капитализма; капитализма, который, по сути, есть антихристианство; вставать против социалистических, – вполне, возможно, иные из них, христианских по духу, – учений и движений. – И поступала она так, во многом, потому, что главное социалистическое-коммунистическое учение, в России работавшее прежде всего как великая и разрушительная провокация, марксизм, был крайне атеистическим, яро атеистическим, антихристианским, учением, претендующим на то, чтобы стать новой, с соответствующими изменениями, «религией».[3]

Маркс, лично, может быть, и был категорически против восприятия своей концепции как «религии», – сам Маркс негативно относился к религии, которая по его мнению есть «опиум для народа», т.е. такое наркотическое пойло, которое усыпляет народ, отчуждает его, отвлекает от борьбы за реальное освобождение, – и утверждал своё учение как атеистическое и материалистическое. Но ведь и атеизм, и материализм есть дело личной веры человека, пусть довольно нелепой и поверхностной, но веры. Однако неужели сам Маркс не понимал, что «материализм», как таковой, и «атеизм», никого не «подожжёт», не подвигнет на свершения-подвиги, на построение Коммунизма. А смог сей марксизм, в его адаптированной для русской действительности вариации, поднять-зажечь здешний народ потому, что был воспринят этим народом не как «научная доктрина», а именно идеально, идеалистически, как религия, как Идея. И русские люди наполнили меха-формы материалистического марксистского учения своими, нереализованными при прежней власти, исконными чаяниями о справедливом обществе, о своей великой миссии построения этого нового справедливого общества, его великой Идеей, неся её свет всему миру. Т.е., те энергии, которые не смогла поджечь и направить в своё творческое русло православная церковь (в силу известных, о чём я уже сказал выше, обстоятельств), были, столь парадоксально, реализованы, в казалось бы столь чуждом сему, марксизме-коммунизме.

Великая Идея (платоновская!) Справедливости, при Сталине, действительно, в той или иной мере, реализуемая, подняла-сподвигла людей, зажгла их творчество. Русская мессианская православная идея, да плюс влившаяся сюда еврейская мессианская идея, наполнила марксистско-ленинские «меха» и воздвигла великий социалистический Советский Союз, – как реально альтернативный проект западному грабительскому капитализму.

Но в то же время надо учитывать и такой нюанс, и сложность, как неоднородность даже этого «советского коммунизма».

[1] А вот, кстати, полагаю, «коммунистические провокаторы», креатуры английских и американских разведок, вбрасывающиеся, с целью тех же политических провокаций-акций, с целью внесения раскола в русское патриотическое движение, раскола православных и коммунистов-социалистов, в «аквариум» русской политики, те вполне могут позиционировать себя как «истинных марксистов-атеистов», «материалистов-ленинцев», со всей соответствующей, крайне негативной, «троцкистской» риторикой в адрес христианства, православной церкви, исторической России и т.д. Но это, повторюсь, заведомые, кто по глупости-дурости, а кто реально отрабатывая американские «гранты», политические провокаторы.

[2] Протестантизм, и особенно кальвинистские его вариации, суть обратная иудаизация христианства (в ином аспекте, можно говорить об определённой его здесь гностицизации).

[3] Марксизм, как экономический материализм, есть производное именно буржуазного общества. «Абсолютный дух» Гегеля, как подспудная движущая сила общемирового исторического процесса, у Маркса приобретает более приземлённую, именно буржуазную, основу: экономическую, экономических отношений.