К 100-летию Великой октябрьской социалистической революции

1917. Ироничная логика революции. Продолжение второе. Расстановка фигур

"Настанет год, России черный год,
Когда царей корона упадет;
Забудет чернь к ним прежнюю любовь,
И пища многих будет смерть и кровь..."    (М.Ю. Лермонтов)

   "… государство есть орган классового господства, орган угнетения одного класса другим, есть создание "порядка", который узаконяет и упрочивает это угнетение…»

   …первые же месяцы демократической республики в России, можно сказать… медовый месяц бракосочетания "социалистов" эсеров и меньшевиков с буржуазией в коалиционном правительстве…

   …демократическая республика есть наилучшая возможная политическая оболочка капитализма и потому капитал, овладев этой наилучшей оболочкой, обосновывает свою власть настолько надежно, настолько верно, что никакая смена ни лиц, ни учреждений, ни партий в буржуазно-демократической республике не колеблет этой власти…» 

(В.И. Ленин «Государство и революция»)

   ...Но, опять-таки, Игроки-Субъекты не учли тут и такой ещё маленький фактор. Ещё одного Игрока, который, вот, приехал. Я имею в виду, здесь, лично товарища Ленина; и, шире, начавшую кристаллизоваться вокруг него довольно специфическую группу – тоже Субъекта Игры. И этот Субъект, в итоге, как всё получилось, «сломал» всю Игру.

   Ведь, по раскладу, приехала-то, в лице «Ленина», вроде бы банальная фигурка-марионетка, вполне подобная прочим своим однопартийцам и «подельникам» по «пломбированным вагонам». Ан нет – предполагаемая марионетка, раз, и обернулась Игроком. Такого предположить реальные Игроки, – британцы и «Шифф и К°», – не могли.

   И здесь я хотел бы отметить такой нюанс. Выше я уже сказал о специфическом отборе в маргинальные деструктивные партии и организации. В принципе, отбор в подобного рода маргинальные структуры, как впрочем и в большую политику (!), предполагает ещё одну важнейшую характеристику отбираемых – это внушаемость. Говоря просто, люди, поднимающиеся в «публичные политики» (сиречь – марионетки), аналогично и тем, кто поднимается по карьерной лестнице в указанного толка маргинальных «партиях», должны быть легко внушаемы; это с одной стороны; но с другой – и сами, в свою очередь, пропитанные фанатическим соответствующим пафосом, должны иметь такое качество, как способность аналогично легко внушать пропагандируемые идеи «народным массам», заражать оными «массы». Это, вообще, наверное, «идеал» как публичной политики, так и вот для подобного толка «радикальных» организаций: быть легко внушаемым и, в то же время, легко внушать что-либо другим, «массам», «электорату».

   И если брать, положим, все тогдашние партии, – эсеров, «социал-демократов» и пр., – то они, по преимуществу, в качестве своих руководителей высшего и среднего звена, имели вполне подобного рода «субъектов», таких, как я описывал выше, ни на что путное неспособных бакланов-демагогов, плюс, разумеется – и лёгкая внушаемость.

   Однако, вот, на уровне руководства большевистской партии тут произошёл, по-видимому, «системный сбой». Действительно, большинство «высшего руководящего звена» этой партии, тоже, судя по всему, были вполне аналогичного толка людьми, – подобно своим «оппонентам» из тех же «меньшевиков» (поголовно – политических «клоунов»), – но, вот, с Лениным тут произошёл, как я уже сказал, серьёзный «субъектный» системный сбой.

Ленин, действительно, был фанатиком своей «идеи фикс»; по акцентуации, как я уже замечал – типичный параноид; это в психологическом аспекте; однако этот аспект тут вполне логично соотносился с аспектом ещё более основополагающим – онтологическим: где Ленин оказывается, действительно, Субъектом, – Субъектом, который держится, в своей самости (способности действовать самостоятельно), определённой собственной Идеей (Идеальным началом).

   Для того, чтобы, действительно, сложился Субъект, как самостоятельно действующая личность, в нём (кстати, вопреки, собственно, ленинскому «материализму») Идеальное начало, как определённый личностный стержень, должно господствовать над материальным.

   А Ленин как раз жил и действовал исключительно, – цинично и прагматично, – ради реализации своей Идеи. И тут уж никак им нельзя было манипулировать. Ибо чуть-чуть попытаешься увести его от этой Идеи фикс – всё, Ильич слетал с крючка.

   И эта потенциальная субъектность Ильича стала своего рода точкой интенсивности для подобного же рода людей, пришедших, по тем или иным, собственным, причинам, в партию большевиков, – точкой сборки их, условно, «партийной группы». Например, для Сталина-Джугашвили, – который тоже был, по-видимому, личностью параноидной, хотя, наверное, всё же менее ярко выраженной, в этой свой акцентуации, нежели Ленин-Ульянов, более «сложно-составной»; это в психологическом срезе; а в онтологическом плане – аналогично, если даже не более, Субъектом, служителем своей Идеи.

   Да, наверное, Идеи, которыми жили Ленин, с одной стороны, и Сталин, с другой, это были несколько разные Идеи, со своими нюансами, – у Ленина это «марксизм», «религиозный материализм», «социальная мировая революция», а у Сталина это, скорее, идеал «социальной справедливости»,– но, в принципе, в плане стремления создать «общество социальной справедливости», у них Идея была, в значительной мере, общей.

   Сюда же можно отнести и иных, более менее подобного типа, людей в большевистской партии; и эти люди стали кристаллизоваться вокруг прибывшего, – как ураган, как шторм, – в Россию Ленина.

   Так на поле «русской Игры» начал формироваться ещё один, действительно, Игрок.

   Впрочем, тогда же, по-видимому, начал, потихонечку, ещё в совершенно в зачаточном своём виде, формироваться и ещё один Игрок, который так и останется в тени Игры, но сыграет свою важную роль в Октябрьском перевороте, – это определённый кластер российского генералитета, который попытается остановить казавшийся вот уж неминуемым распад страны и сделает тут ставку на большевиков.

   Этих Игроков, впрочем, как собственно Игроков-Субъектов, пока ещё, в рассматриваемый период (апрель-май 1917-го г.), не существовало, они только зарождались; но о них упомянуть надо, потому что вскоре они сыграют ключевую роль в нашей Истории.

   Рассматриваемый период связан с серией «правительственных кризисов», случившихся с апреля по июль 1917-го г.

   Первый кризис связан с тем, что марионеточный министр иностранных дел Милюков, 18.04., выступил с пафосным подтверждением всех «союзнических» обязательств России («войны до победного конца» и пр.), – что, очень понятно, вызвало соответствующий протест со стороны всё менее горящей желанием воевать солдатской массы, – в основном, крестьянской, требующей мира и справедливого распределения земли (тем паче, в деревнях уже начался стихийный «чёрный передел» помещичьих земель, и одетым в шинели крестьянам очень уж хотелось скорее быстрее помчатся с фронта в родную деревню, пока без них там всё не поделили!), – ну и, разумеется, пытающихся выражать мнение этой всё более бушующей волны «народного гнева», социалистических партий из Петросовета: и, вот, разразился очередной «майдан», с 20.04.1917.,– с требованиями, как минимум, отставки Милюкова, или, вообще, ареста всего ВП.

   Ну а 22.04.1917. всё ВП «подписалось» под вышеупомянутой нотой, «подтвердило» её, – чем только подлило маслица в огонь.

   Ножки «правительства» разъезжались. С одной стороны, оно пыталось усидеть-устоять на всё более волнующейся-бушующей «народной массе», а с другой – не могло не плясать под дудку своих кукловодов из Антанты.

    В итоге, пытаясь вот так «усидеть на двух стульях», ВП совершило свою первую «линьку»: первым подал в отставку военный министр Гучков (29.04.), а за ним последовал и г-н Милюков (02.05.), – этими «битыми фигурками» решено было пожертвовать.

   И, вот, сложилось т.н. «коалиционное временное правительство» (оказавшееся «первым»; 1КВП), этакий компромиссный вариант, – промеж, условно, «буржуазными» партиями и социалистической стихией, выражаемой Петросоветом, – во главе со всё тем же Г.Е. Львовым. Пост военного и морского министра занял «брат» Керенский. – По этому поводу, кстати, по существующей легенде, рассмеялся лишь во второй раз в жизни (в первый раз он смеялся – когда умерла его тёща) тогдашний суровый начальник германского Генштаба П. фон Гинденбург: «пафосный адвокатишко – военный министр, ха-ха-ха»! – действительно, было от чего расхохотаться.

   «Брат» Терещенко, – «сахарный олигарх» (ср. с «шоколадным олигархом» Вальцманом-Порошенко), – оказался пристроен министром иностранных дел; министром земледелия стал эсер В.М. Чернов, – наверное, единственный из «правительства», откровенно работавший на немецкую разведку, – и все, кстати, об этом, в правительстве, знали (!);[1] министром почт и телеграфов – меньшевик И.Г. Церетели;[2] etc. – В общей сложности, в состав этого 1ВКП вошли 7, условно, «кадетов» (представителей буржуазных «либеральных» партий) и 6, условно, партий «социалистических (эсеров, меньшевиков и пр.).

   С 4-го по 10-ое мая в Петербурге прошёл Первый всероссийских съезд крестьянских депутатов – из представителей-делегатов от крестьян и солдат (крестьянского происхождения); на съезде большинство принадлежало эсерам и, в итоге, съезд принял, в частности, «сводный крестьянский наказ», – почитай, с соответствующими изменениями, ту программу, относительно крестьянства, которую впоследствии взяли на вооружение и реализовали большевики.

   С 3-го по 24-ое июня состоялся Первый всероссийский съезд Советов рабочих и солдатских депутатов (СРСД). Большинство на съезде составляли представители эсеров (285 человек) и разного толка меньшевиков (290); большевики оказались здесь в определённом меньшинстве – 105 человек. Большевики, разумеется, тут же предложили «ленинскую» программу против войны и «временного правительства», – однако Съезд, в целом, высказался категорически против этой «радикальной» программы.

Главой Всероссийского ЦИК Совета на Съезде оказался избран нам известный Чхеидзе.

   Именно на данном съезде Ленин произнёс свою известную фразу «есть такая партия!»,– на риторическое, как тому казалось, разглагольствование Церетели относительно того, что сейчас, дескать, нет партии, которая может реально взять в стране власть и управлять страной, – Ленин, на следующий день (04.06.), в своём выступлении, ответил, что такая партия есть, и это партия большевиков, готовая, ответственно, взять власть целиком.

   Над Ильичом тогда представители других партия похихикали. Однако хорошо смеётся тот, кто смеётся последним.

   Любопытно, в качестве предварительного штришка, заметить, что на данном съезде вышеупомянутый Церетели бросил большевикам фразу о том, что, мол, через вас, радикальных революционеров, войдёт генеральская (!) контрреволюция. – Будто бы уже тогда увязывая большевиков с некими гипотетическими «генералами»…

   Во время проведения Съезда случилась большая, мягко говоря, демонстрация в Петрограде, – причём, организованная данный Съездом, себе в поддержку-массовку, – однако всё тут с самого начала «пошло не так».

   Всё началось с конфликта за «дачу Дурново»,– в коей, после «Февраля» расположился штаб анархистов. Группа анархистов совершила очередную лихую вылазку из этого своего логовища, – и захватила одну из петербургских типографий (чтобы листовки соответствующего содержания печатать); верховодил данной группой (из 50-70 человек) некий Иосиф Блейхман («Солнцев»). – Беспредельничающих анархистов удалось подавить, типографию «освободить» (по приказу командующего Петроградского ВО генерала П.А. Половцова), и, более того, решено было зачистить (07.06.) и само анархистское логово – дачу Дурново. Разумеется, анархисты стали бузить, сопротивляться; а тут и организованная Съездом «демократическая акция» (18.06.), в виде демонстрации (до 500 тыс. чел.) подоспела, на которой, как предполагалось организаторами, будут провозглашаться «позитивные» лозунги: в поддержку «войны до победного конца» и в поддержку «временного правительства». – Однако всё вышло в точности до наоборот: восторжествовали лозунги «долой войну!» и «долой министров-капиталистов!», – кстати, именно большевистские лозунги, хотя отнюдь не большевики были застрельщиками данной акции-демонстрации, они лишь «скромно присоединились» к ней.

Тут немаловажно заметить, что упомянутые лозунги большевиков («долой войну!» «режь буржуев!» и пр.) отвечали реальным чаяниям солдат-крестьян и, оттого, капелька большевистской антивоенной пропаганды оказывалась тут действенней «ведра» пропаганды «за войну» и «буржуазное правительство» эсеров, меньшевиков и пр., – и потому маятник общественного мнения и настроения здесь очень скоро качнулся, в вышедших на улицы толпах-массах, явно в большевистскую сторону. – Да и, вообще, «мирная» вроде как демонстрация стала приобретать всё более «буйный» характер. – А тут ещё и анархисты, под массовый шумок, совершили налёт на тюрьму «Кресты», дабы освободить своих подельников-товарищей, – а заодно и около 400 прочих ЗК сбежало…

   Со всеми соответствующими буйными последствиями. Проще говоря, случилась очередная вспышка Хаоса в столице.

   Впрочем, вспышку эту тогда удалось поддавить, а дачу Дурново зачистить (19.06.) от анархистов…

   Кстати, хочу обратить особое внимание на своего рода управленческую шизофрению, сквозящую из деятельности «временных правительств» и меньшевистско-эсеровских «Советов»: с одной стороны, целенаправленное разложение, по сути, уничтожение, армии, а с другой – тупо фанатическое, как под гипнозом, стремление выполнять «союзнические обязательства»! – Но: одно исключает другое. Как говорится: вы либо крестик снимите, либо трусы наденьте. Нельзя идти сразу в двух направлениях. А эти – пытались. Ножки и разъехались.

   Что-то похожее на политику нынешнего российского государства: активная государственническая внешняя политика, с одной стороны, и полное, мягко говоря, либеральное безобразие во внутренней, с другой…

   И, кстати, такой ещё любопытненький нюансик: вышеупомянутая акция-демонстрация началась как раз в тот день, когда русская армия, наконец, под нажимом любезных «союзников», двинулась в своё «последнее» наступление на фронте (18.06.). «Союзникам» было просто жизненно необходимо, чтобы русская армия ударила по немцам со «своего» фронта, – чтобы немцы не смогли перебрасывать свои войска на Западный фронт.

   Верховным главнокомандующим русской армии тогда был генерал А.А. Брусилов (сменивший на этом посту М.В. Алексеева 22.05.1917.); войсками Юго-Западного фронта, на котором и был произведён главный наступательный удар, командовал генерал А.Е. Гутор. – К случаю, замечу, что и Брусилов и Гутор – будут в числе тех генералов, кто, собственно, впоследствии и создавал РККА (немаловажный штришок, на будущее).

   Объективно, русская армия, уже основательно разложившаяся и не желающая воевать, – ибо, во-первых, смысл Войны, после отречения Государя, был почти потерян, а во-вторых, Приказ №1 и иные аналогичного толка «приказы» и, вообще, «революционные события», элементарно разложили армию, – наступать не могла; в самом лучшем случае – могла лишь держать оборону (да и то до ближайшей поры да до времени). – И тот же Брусилов, кстати, это прекрасно тогда понимал: что «война для нас кончена».

   Однако неадекватный революционный пафос «временщиков» («временного правительства», министров-капиталистов), – мол, за «дело революции», мы сметём немцев!, – помноженный на требования «союзников», предопределил роковой шаг «наступления».

   Новоиспечённый военный министр – Керенский – тогда как раз совершил своё турне по фронтам, агитируя «за войну», прилагая весь свой талант красноречия, – его за это так и прозвали в ту пору на фронтах: «главноуговаривающий» (по аналогии с «главнокомандующим»).

   Возможно, его пафосные речи и произвели некоторое впечатление на солдат, однако, в любом случае, не сильное – в плане действительного желания продолжать войну и идти в атаку, под немецкие снаряды и пули.

   Как бы то ни было, наступление должно было развиваться в направлении Львова, – оно и началось в этом направлении, однако довольно скоро (уже к 20.06.) «выдохлось». Впрочем, «вторая волна» наступления, осуществляемого непосредственно 8-ой армией, которой командовал генерал Корнилов, оказалась чуть более удачной, – чуть южнее, в направлении Болехова, – но тоже вскорости «сдулось», к 30.06.

   В сущности, в ходе данного наступления оказались выбиты все последние «здоровые», в морально-боевом отношении, остатки армии.

А 06.07. немцы, подтянув силы, нанесли сокрушительный контрудар в направлении Тарнополя (ныне Тернополя), – причём, замечу, что немцам это удалось ещё и потому, что французы и англичане, как раз, на своём «фронте», к этому времени, – закончили свои активные действия: словно бы нарочно (а почему бы и нет?) позволив немцам «разбираться» в Россией.

   Например, на одном из участков фронта три немецкие роты опрокинули 2 разложившиеся российских дивизии. Бегство, как и дезертирство, стало массовым. Русская армия откатилась (к 15.07.) до реки Збруч…[3]

   Корнилов – Керенскому, тогда, панически сообщал: «армия обезумевших тёмных людей бежит!!!...»

   Однако и у немцев сил уже было крайне мало, и их наступление постепенно остановилось-выдохлось…

   Все эти неудачные события на фронте сказались и на обстановке в тылу, в столице. Было слегка поутихшая волна «народного гнева», вновь набрала свою силу, – причём, уже много большую, нежели в июне.

   Любопытный, кстати замечу, маятник событий случается: начало наступления на фронте – совпадает с началом демонстраций в тылу (18 июня); начало поражений на фронте – совпадает с пиком «июльского восстания».

   Причём, надо указать, здесь, на то, что явно не немцы вели эту Игру, – если, конечно, это не были «чистые совпадения», ибо такое, хоть и маловероятно, но всё же тоже возможно, – потому как начали эти «демонстрации» отнюдь не большевики (которых обыкновенно обвиняют в «связях с немцами»), а тепло связанные именно с «союзниками» прочие партии, – от кадетов до меньшевиков, – а большевики только «по ходу» подключились к акции-демонстрации, перехватили инициативу и ловко попытались оседлать данную «стихию восстания».

   Хотя, действительно, если подходить к событиям сугубо поверхностно, то очень легко тут подумать про немцев, как застрельщиков оных беспорядков, и об их фейковых «марионетках» большевиках, – на которых тут оказывается, значит, очень легко получается и стрелки перевести…

   В начале июля (02.07.), при активной агитации прежде всего всё тех же анархистов, в когорте коих вновь засветился уже известный нам Блейхман, волна забастовок и демонстраций поднялась вновь (к слову, опять же, много-много больше, нежели в «революционный февраль»).

   Масла в огонь подлили и провокационные заигрывания «временщиков» с «украинской радой», – то, что г-да Терещенко, Церетели и К° не только благосклонно отнеслись к «украинской автономии», но и «отрезали» «украине» земли Новороссии. – Даже часть представителей 1КВП восприняла такой фортель своих «коллег» в штыки: случился очередной правительственный кризис…

   К случаю, несколько слов о данной «украине» и её «раде».

Центральная рада сложилась на основе т. н. «товарищества украинских прогрессистов» (сокращённо – ТУП), – образованного ещё в 1908-м г. в Киеве. – В основание ТУП легли «украинская радикальная партия» и «украинская демократическая партия», сложившиеся в «украинскую радикально-демократическую партию», а та, в свою очередь, преобразовалась в ТУП (или, иначе, ОУП – «общество украинских прогрессистов»).

   Аналогично российским радикально-демократическим партиям, и, наверняка, в ещё большей степени, учитывая местную специфику, данные партии, очевидно, «кормились» при английском, французском, немецком и австро-венгерском представительствах и, как само собой разумеющееся, подвизались при местных, совсем уж шутовских, «ложах вольных каменщиков», где и получали соответствующие инструкции от скромных, но «великих и мудрых джентльменов в фартуках». Опереточно-марионеточный характер подобного толка организаций (партий и т.п.) в России сквозит обычно из всех их щелей, а что же касается «украины», то здесь весь этот политико-шутовской балаган приобретает просто гротескные формы…

   Руководили ТУП: пан Грушевский, пан Петлюра, пан Стебницкий, пани Старицкая-Черняховская («писательница», «поэтесса», униатка, – в июле 1941-го г. будет выслана из Киева, «от греха подальше», т.е. от наступающих немцев («хозяев»), и умрёт «по дороге» куда-то в Казахстан; наверное, тоже «невинная жертва репрессий»), пан Ефремов Сергей («писатель», «потомственный священник-униат», – будет посажен в 1930-м г. за новую попытку организации, по всё тем же лекалам, «Союза освобождения Украины», на 10 лет, – умер в лагере: «жертва репрессий»), пан Дорошенко Дмитрий (тоже «писатель»; вроде как потомок тех самых гетманов Дорошенок, печально-предательски известных Петра и Михаила), пан Чикаленко Евгений («писатель», «издатель», «олигарх», «агроном»), пан Шраг Илья («покровитель литераторов», сын немца из Саксонии, – и в то же время, конечно же, «украинский националист»), пан Матушевский Фёдор («писатель», «потомственный униат»), пан Прокопович Вячеслав («историк», «писатель», «потомственный униат»), пан Винниченко Владимир etc. Кадры – как на подбор.[4]

   Своего рода «центром» ТУП одно время был так называемый «Украинский клуб» в Киеве (существовал с 1908-го г.), где вышеупомянутые «писатели» «изучали украинскую литературу», «читали вслух умные книжки», «играли в бильярд», «занимались гимнастикой». – За все эти безобразия (а именно за наличие «запрещённой литературы») оный «Клуб» был «царскими сатрапами» закрыт; однако ТУП осталось…

   Быстренько (как заранее заготовленная!), сразу после «февральской революции» в Петрограде, созванная (на основе ТУП) в Киеве «центральная рада» (ЦР, УЦР) «заочно» избирает «ссыльного в Москве» пана Грушевского своим председателем. – И тот торжественно, образно говоря, «на коне», возвращается в «мать городов русских»…

   Центральная рада (ЦР) была открыта 4 (17).04.1917., – по этому случаю приветственную телеграмму «украинским парламентариям» прислали «коллеги» («братья по ложам») из Временного Правительства из Петрограда (от князя Г.Е. Львова, председателя ВП, и, лично, от «министра юстиции» А.Ф. Керенского).

Пара слов о пане-председателе «рады» (ЦР) Грушевском.

   Грушевский Михаил (1866-1934) – родился в Царстве Польском (в ту пору – территория Российской Империи), в городе Холм; автор распиаренного квазиисторического фэнтези «История Украины-Руси», положившего начало, собственно, массовому воспроизводству подобного рода фэнтези о вымышленной стране «Нарнии-Украине». Сперва пан Грушевский живёт во Львове (тогда – территория Австро-Венгрии) и преподаёт в тамошнем университете; а с 1914-го – переезжает поближе к центру, уже в Российскую Империю, в Киев, – однако пребывает там недолго и в том же году его арестовывают и высылают в Симбирск за шпионаж в пользу Австро-Венгрии. – Последнее, впрочем, немудрено, ибо было написано у «профессора» на лбу.

   Однако Российская Империя была крайне (до самоубийственности) мягким и гуманным государством (паче для представителей "элиты"), – и «опальному историку» не только не дают напрашивающийся тут само собой «тюремный срок», а – дозволяют вскоре переехать в город покрупнее: в Казань. – Ну а потом уж – совсем «беспредельничают»: «ссылают» в Москву!...

   «Февральская революция» как-то очень уж подозрительно возносит нашего «историографа» самого вершить эту самую «Историю», – он становится избран, заочно, председателем УЦР (07.03.2017.)…

   В июне 1917-го г. «украинской центральной радой» было создано своего рода «украинское правительство» («генеральный секретариат»), под предводительством вышеупомянутого «книгочея» Винниченко.

   Специальной Декларацией этого «генерального секретариата» ЦР стала высшим законодательным и исполнительным органом власти на «Украине». Территория последней, впрочем, была довольно-таки неопределённой; в перспективе, предполагалось, включить в неё всё, что «украинская армия» сможет отхватить от России…

ЦР выпустила несколько «Универсалов» (основополагающих политических и правовых актов). В частности, первый из них – в июне 1917-го г. – ввёл дополнительные сборы для населения «в фонд ЦР», а также утвердил «автономную Украину» в составе «демократической» России.

   Третий Универсал, – случившийся 7 (20).11.1917., как ответ Рады на «Октябрьскую революцию», – утвердит создание «украинской народной республики» (УНР) – «автономной» (пока, хе-хе) в составе России. – В декабре, впрочем, большевистская часть Центральной рады «революционно» переедет в Харьков – и создаст там своё «украинское правительство»…

   Но это, опять-таки, будет уже иная-следующая история…

   Говоря просто, страна распадалась: её части, начиная от Польши Финляндии, а теперь вот и «Украины», а там, уже явно намечалось, и Закавказья, и Средней Азии, и Прибалтики, и т.д., постепенно отправлялись в «свободное плавание», подобно льдинам, откалывающимся от тающей большой глыбы льда…