Несколько слов о «Дневниках» Николая II. Скорее всего, они – конечно, не настоящие. И я поясню, чуть ниже, почему. Предварительно лишь замечу, что, весьма вероятно, данные «Дневники» созданы на основе подлинных дневников Николая; однако последние были, скорее всего, наверное, потом уничтожены. Впрочем, если они всё же сохранились, по некоему вельми ироничному замыслу Клио, в каких-нибудь в глубоких архивных тайниках, и впоследствии ещё откроются – это будет большая удача.

         А теперь, собственно, о наличествующих «Дневниках».

         Тут может быть два варианта. Либо они подлинные; либо подделаны. Возьмём, для начала, вариант, будто они подлинные. Как оно, впрочем, обыкновенно и предполагается.

И вот, сквозь эти дневниковые записи, перед нами предстаёт фигура царя (Николая II – последнего русского императора).

И эта фигура – совершенно убогая.

Прежде всего, в личных (!) дневниковых его записях – никаких мыслей. Вообще, никаких! Ни гениальных, ни самых обыкновенных и глупых. «Автор» ничегошеньки не рассуждает, – и это в личном интимном дневнике, сам с собой, наедине!, – кроме самых общих фраз, ни о политике (как руководитель государства!), ни о личных экзистенциальных проблемах, ни о религии (о Боге), ни о России, ни о детях, ни о других людях, да, вообще, ни о чём!

Вы можете себе представить взрослого мужчину, тем более руководителя страны, который, вообще, не имеет мыслей?

Пусть эти мысли были бы плоскими, даже глупыми, – но хоть какие-то они должны быть!, – а тут их просто нет, никаких.

Можно, конечно, возразить, что, мол, Государь – как настоящий конспиратор, – таил свои мысли про себя, на всякий случай, не доверял их даже личному дневнику…

Ладно, личному дневнику можно не поверять мысли тайной политики, какие-то глубоко-глубоко личные темы (мало ли), но уж на самые обычные темы поразмышлять-то, наверное, хоть иногда, можно.

Далее. Перед нами предстаёт какой-то, извините, ананкаст-психопат.

Поясню.

Изо дня в день, по нескольку раз на дню, царь записывает, с точностью до четверти часа (!), куда он пошёл, кто и сколько человек к нему приходили, и т.д. Или, вот, отмечает номера полков или корпусов, которые посетил. Зачем?!

Ну, ладно; так бывает, крайне педантичного склада человек попался. Однако подобный «педантизм» доходит, порой, до явной психопатологии.

Когда человек начинает скрупулёзно считать, сколько зайцев, куропаток или тетеревов он убил лично, сколько убили все прочие, кто с ним забавлялись охотой!...

И счёт тут идёт, бывает, на сотни (!); а – «император», всё равно, считает!

Вот, мол, сколько я убил куропаток, знайте, потомки!, вот какой я крутой!

А уж когда основным мотивом дневников становится, изо дня в день, подсчёт того, сколько он, «государь», подстрелил, прогуливаясь, ворон…

Тут уж невольно читатель, – на которого, кстати, непритязательного, весь этот фальсификат, судя по всему, и был рассчитан, – вскинется: «Надо же, какой, извините, дурак управлял нашей страной!?, ну так правильно, что его, «Николашку», свергли!»

Почти каждый день этот пустой человек (без единой мысли), психопат-анакаст, записывает, яко важнейшие события своей жизни (!), с кем он «попил чаю», да что там чай, с кем играл в домино, безик или, вот, на бильярде!

Он что, слабоумный?

Да простой крестьянин, едва грамотный, писал бы много более содержательные дневники!

Охота на ворон, подсчёт подстреленных зайцев и уток (сотнями!), забавы в домино и в «дутьё» (вроде «балды»)…

И это – правитель огромной страны, который, простите, должен зашиваться на своём посту!, – пусть даже и препоручив все свои дела министрам и прочим подручным, – который должен быть в курсе, так или иначе, всех дел в стране, так или иначе, переживать за эти дела.

А тут, вместо реального царя – какой-то, извините, инфантил.

Который никакими государственными делами не занимается, вообще. Нет, в дневниках есть некоторые намёки на некие «занятия», которые можно, при определённом включении воображения, представить, как государственные; нет, к автору дневников являются, бывает, с каким-то «докладами» те или иные министры; однако подобного рода «вставки» – тоже, по сути, ни о чём. Был тот-то и тот-то. Общие слова, которые, кстати необходимы для того, чтобы изобразить, подделывая оные «дневники», что Николай что-то вроде всё-таки записывал о своих «царских» делах; а что именно – не писал, скрывал, значит. Ибо не мог же он, вообще, ничего в этом отношении не записывать! А так – вроде как что-то отметил.

И этот, извините, слабоумный инфантил, – который выдаётся тут вроде как за «императора всероссийского», – мало того, что всё время оказывается (исходя из записей) не в курсе событий в стране, узнавая о них только глубоко постфактум, но и воспринимает их, почти всегда, как, простите, баба, а не монарх!

«Ах, какая беда! Ах, спаси Господи!»

Квохча и кудахча.

Можно предположить, что «последний русский царь», действительно, был вот такой инфантильный пустышка и педант-психопат?

Наверное, можно.

А почему бы, действительно, и нет? – ведь его, именно потому, и свергли. Был бы более умный, волевой и сильный – тогда бы, наверное, и не свергли.

Может быть и так. Только, позволю себе заметить, во-первых, что вероятность подобного события, – чтобы на троне, действительно, оказался, подобного рода неадекватный субъект, – всё же ничтожно мала; а во-вторых, исходя из многих других исторических источников, пусть Николай, может быть, и не отличался особыми умом и волей, и далеко не на 100% соответствовал, по личным своим качествам, занимаемой должности, но он был вполне вменяемым человеком.

Поэтому я и предполагаю, с 95%-ной уверенностью, что «дневники» поддельны. Вопрос только в том: насколько. Сколько в этих дневниках «комиссия Покровского» (реальные «авторы» данных «дневников») оставила-вставила из настоящих дневников царя, а сколько придумала-приписала от себя. Тут возможны варианты.[1]

Впрочем, может статься, что в руках «команды Покровского» и не оказалось полной версии настоящих «Дневников», – а досталась им, пленившим Николая новым хозяевам страны, лишь какая-то мелкая их толика.

Очевидно, что «комиссия»,– ставшая публиковать эти липовые «дневники» лишь после смерти-расстрела Государя, с августа 1919-го г. (чтоб Николай не уличил их в фальсификации), – выкинула из подлинных дневников, прежде всего, размышления царя о положении дел в стране, – о которых он был, полагаю, всё же в курсе, – и, неизбежно, выкинула и царские размышления о революции, о революционных партиях, – выставляющие эти революционные партии и организации в явно неприглядном откровенном свете. Очевидно, что подобной крамолы «красные архивисты-цензоры» пропустить никак не могли. А поскольку данные размышления были так или иначе вплетены в прочие мысли Государя – то выкинули они, до кучи, вообще, все его «мысли», дабы не морочиться.

Чтобы как-то заполнить образовавшиеся лакуны, – а то «дневник», вообще, получался пустой и «тонкий», – в него записали, по-видимому, вставки из некоей «книги приёма», или чего-то в том же роде (некоторые исследователи указывают тут на камер-фурьерский журнал, т.е. журнал, которые вели при дворе), о том, во сколько царь вышел погулять, во сколько принял того или иного человека, кого именно принял, какой именно полк осмотрел, и т.д.

Вот так и получился «ананкаст-психопат».

Очевидно, далее, что «цензоры-издатели-архивисты» убрали и все записи, связанные с государственной деятельностью царя. Ну нельзя же показывать «рабочим и крестьянам» «Николашку» реально работающим, реально принимающим довольно здравые управленческие решения, и т.д.!

И уж точно не могли они не убрать записи Государя, изобличающие заговорщиков-февралистов, которые фальсифицировали его отречение. Я сегодня почти уверен, исходя из наличествующих данных (о них говорить долго, поэтому, здесь, не буду), эдак 80 на 20, что Николай от престола не отрекался. А его потом – братья-заговорщики банально блокировали и просто не давали, довольно жёстко, никак связываться с «внешним миром».

Кстати, об этой «блокаде» невольно проговаривается даже наш «липовый дневник», где в уста Николая вкладывается сожаление (в мае 1917-го г.), что ему даже не дозволяют переписку с матушкой («с мама»). Скорее всего, к слову, присутствовавшее в подлинном дневнике сожаление, «просочившееся» в фальсифицированную его «версию».

Впрочем, известные яркие слова «отрекшегося» императора «кругом измена, трусость и обман», как мне представляется, тоже «просочились» из имевшегося оригинала. Кстати, вельми контрастирующие с наличествующими в «суррогатном дневнике».

Разумеется, «народным массам» никоим образом нельзя было раскрывать тайну, что… Николай-то не отрекался!

Ибо если он не отрекался, то… ставится под большущий вопрос не только «революция февральская», но, значит, и «революция октябрьская». Со всеми вытекающими…

Складывается вполне понятная ситуация. Дневник, изобличающий «ничтожность» «Николашки» издавать надо, – с одной стороны; но с другой стороны – надо издать именно такой «дневник», какой надо. Это же просто и очевидно.

И так же просто и очевидно, что никакая адекватная власть, – а не токмо «тоталитарная большевистская», – придя к власти, не выдаст в «информационное пространство» изобличающие, или хотя бы наносящие ей крупный вред, в плане её легитимности, создаваемой её мифологии и т.д., материалы. А вот выдать в оное пространство такие материалы, которые, напротив, только подтвердят её права на власть – напротив, надо.

Неужели есть такие наивные люди, которые полагают, что Покровский и К° могли, в принципе (!), издать дневники Николая, как они есть!?

Очевидно, что не могли. В самом лучшем случае, серьёзно бы их подчистили. Но тут, видимо, либо нужно было «подчищать» слишком много, либо вообще – всё менять и/или придумывать; и потому – выпустили, что выпустили.

И замечу ещё вот что: для «комиссии» было важно не перегнуть палку, не налепить откровенно нелепых «царских записей», и если уж и постебаться над царём, то – опять же без излишней отсебятины. Вот и ограничились «воронами» да «безиком». Тут, надо признать, «комиссия» сработала довольно качественно.

Однако, я полагаю, что если для невзыскательного «массового читателя» той эпохи подобного рода «дневники» прошли бы «нормально», были «нормально» им «проглочены», то для меня – извините, такая явная «липа» уже не прокатит. Пусть даже и со всеми, может быть, соответствующими на ней «архивными грифами». Вроде «официальной» справки, которую бюрократ выпишет сам себе о том, что он «честный человек».

Удивляет только, что подавляющее большинство «историков» нормально воспринимают оные изданные «Дневники», яко «подлинные»; у них что – думалку отшибло? Ибо «уши» фальсификата торчат в них откровенно и недвусмысленно.