К 100-летию Великой октябрьской социалистической революции

1917. Ироничная логика революции[1]

   «…субъективная цель, как власть, правящая этими процессами, в которых объективное стирается и снимается, сама держится вне их и вместе с тем есть то, что в них сохраняется, — есть хитрость разума.

   …Разум столь же хитер, сколь могущественен. Хитрость состоит вообще в опосредствующей деятельности, которая, дав объектам действовать друг на друга соответственно их природе и истощать себя в этом воздействии, не вмешиваясь вместе с тем непосредственно в этот процесс, все же осуществляет лишь свою собственную цель. В этом смысле можно сказать, что божественное провидение ведет себя по отношению к миру и его процессу как абсолютная хитрость. Бог дает людям действовать, как им угодно, не стесняет игру их страстей и интересов, а получается из этого осуществление его целей, которые всецело отличны от целей, руководивших теми, которыми он пользуется…» (Г.В.Ф. Гегель)

   «…Предположим, эти люди воображают, что могут захватить власть, – ну, так что же?

   Пусть только они пробьют брешь, которая разрушит плотину, – поток сам быстро положит конец их иллюзиям. Но если бы случилось так, что эти иллюзии придали бы им большую силу воли, стоит ли на это жаловаться? Люди, хвалившиеся тем, что сделали революцию, всегда убеждались на другой день, что они не знали, что делали, – что сделанная революция совсем непохожа на ту, которую они хотели сделать. Это то, что Гегель называл иронией истории, той иронией, которой избежали немногие исторические деятели…» (Ф. Энгельс – в письме В. Засулич)

   Нет, наверное, ничего глупее попыток «оценивать» «октябрьской переворот» в режимах «ток-шоу» или иных подобного толка балаганах, выслушивая вопли-сопли «за» или «против»; более менее адекватную оценку столь многослойных событий, сложившихся из переплетения множества объективных и субъектных факторов и тенденций, и, далее, расходящихся, аналогично, в широчайшем веере возможных путей развития, в опять же крайне сложной и переплетённой ситуации, может лишь обстоятельное размышление, в котором мы попытаемся удержать, по возможности, вышеуказанные множественные факторы и тенденции. Что я и попытаюсь сделать в нижеизложенном тексте.

   Сократ был диалектик. Т.е. тот, кто, говоря словами С. Кьеркегора, творил своё абсолютное отрицание в своей идеальной субъективности. Иными словами, воспроизводил противоположные мнения своих собеседников и тут же изничтожал эти мнения в бездонной «чёрной дыре» своей субъективности: посредством иронии. Все эти мнения – оказывались лишь переливающимися всеми цветами радуги дискурсивными поверхностями, которые сталкиваясь друг с другом, в итоге оказывались тем, чем они были, в себе, в действительности – пшиком, пустотой. Ирония позволяла создавать философу многомерные игры поверхностей-мнений, их противоречий и самопротиворечий, прикрывая тем самым глубочайшую сокровенную сущность, Тайну бытия: то, что находится за всеми этими поверхностями дискурса, что, в принципе, апофатично, о чём (вполне по Витгенштейну) «следует молчать». Так рождалась диалектика. Так, в сущности, ведёт себя и ироничная девушка Клио – великий диалектик Истории…

   С одной стороны, события 1917-го г. вполне можно уложить в прокрустово ложе поверхностно-формальной их логики: всё, в России, очень логично, в соответствии с элементарным здравым смыслом, действительно и откровенно, "на поверхности", катилось к тому, к чему оно, в итоге, и прикатилось: от Февраля – к Октябрю. С другой стороны, в этом «снежном коме» событий переплелось и наложилось друг на друга столько факторов, – как вполне объективных, так и субъектных, включая сюда и личностные факторы, и факторы различных групп-субъектов, – что радужная игра их поверхностей порой выдавала столь причудливые результаты их взаимодействия, что оставалось только диву даваться; причём, как оно обычно и бывает, главные действующие субъекты-факторы предпочитали оставаться, в этой всей вращающейся многомерной канители, в тени, и там, под мишурой видимости, зачастую и оставались; так что, в сущности, логика всех этих «революционных» события была именно диалектической, многомерной.

   Но обо всём, хоть и, по возможности, вкратце, по порядку.

   Осуществившие «февральский переворот» группы заговорщиков, – местные элитарии-олигархи и «играющие» ими представители союзников-британцев, – убрав царя, каждые из них, «благополучно» реализовали свои цели: местные элитарии-олигархи получили, как им казалось, всю полноту власти, сиречь заимели в стране всё безо всякой уже за это возможной ответственности; а британцы удачно «торпедировали» своего геополитического конкурента, на тот момент, правда, бывшего их «союзником»: однако (и это немаловажно!) пущенный ими на дно «корабль Российской Империи» теперь должен был разваливаться и тонуть, по их расчётам, достаточно медленно, чтобы иметь пока ещё силы и возможности всеми своими ресурсами помогать «союзникам» воевать с Германией, добивая её, – тем паче те силы, которые пришли к кормилу власти в России после «Февраля», в виде т.н. «временного правительства», были полностью им, британцам, подконтрольны, можно сказать – марионеточны; и власть в тонущей и вот-вот уж разваливающейся, но пока ещё держащейся на плаву, Российской Империи, по сути дела, получили они – британцы.

После «Февраля» никто уже в России, – в её «временно» правящих кругах, – ни о каких «Дарданеллах» реально больше и не думал (баклан Милюков – не в счёт): все делили пирог власти; Россия опутывалась теперь совсем уж неподъемными иностранными долгами-кредитами и становилась, можно сказать, по сути своей, «со всеми потрохами» купленной транснациональным британско-французско-американским капиталом (к осени 1917-го г. иностранцы контролировали ~ 90% капиталов в России); «союзникам», можно сказать, оставалось лишь «правильно» поделить промеж собой и использовать этот «военный» бонус – новую колонию, богатейшую своими ресурсами: тонущую и распадающуюся Россию.

   Однако Россия имела в себе одну очень важную вещь, которая «стихийно» противоречила данным планам. Это – народ, в целом.

Российская элита, в сущности – компрадорская, дорвавшаяся до кормила власти, была, говоря привычным языком, капиталистической. Народ же, в основе своей – был стихийный социалист. И капиталистическая компрадорская элитка, устранившая, в своих шкурно-амбициозных интересах, царя, тем самым открыла социальный «ящик Пандоры»: ибо народ «терпел» доселе её, эту элиту, – тем паче в довольно уродливой системе Псевдоморфоза, – со всей сопутствующей ей социальной несправедливостью, лишь при наличии Государя, – как образца и символа-стержня отечественной государственности; без царя – вся эта система, все эти «генералы» да «чиновники», «помещики» да капиталисты», лишались, в глазах народа, всякого значения и легитимности (!). И вот этот покров, – условно, «государева легитимность», – был сорван, его не стало. И социалистическая стихия-сущность вырвалась наружу.

   Явно намечая свой путь: от «буржуазной революции» к «революции социалистической».

   И ещё один, прошу прощения, важнейший нюанс рассматриваемой эпохи: то, что обычно именуется «двоевластием». Т.е. наличие двух вроде как «центров власти»: это буржуазно-олигархическое «временное правительство» (ВП; с 02.03.1917.), с одной стороны, и социалистический «петроградский совет рабочих и солдатских депутатов» (ПСРСД; с 27.02.1917.), с другой стороны; причём оба, в то время – в одном здании, в Таврическом дворце.

   И, действительно, и ВП и ПСРСД, претендовали, каждый, на свою полную власть в стране, однако вынуждены были так или иначе мириться с тем, что властный конкурент тоже в той или иной мере влиятелен; впрочем, судя по всему, ПСРСД имел явно больше реальной власти в столице, нежели ВП, хотя последнее и располагало явно большими финансовыми ресурсами (за ВП стояли, на тот момент, прежде всего петербургские и московские финансово-олигархические группировки и кланы; впрочем, промеж этими группировками-кланами тоже имела место довольно жёсткая конкурентная борьба).

   И в этой связи, надо заметить две важные вещи.

   Во-первых, говорить, собственно, о «двоевластии» тут будет не совсем верно. Хотя бы потому, что составившие собой руководители ВП и ПСРСД «господа-товарищи» являлись, в сущности и по преимуществу, «братьями» по масонским ложам, прежде всего – это «Великий Восток народов России» (ВВНР), а кому-то, как тому же А.Ф. Керенскому, засветившемуся как во ВП, так и в руководстве ПСРСД, улыбнулось числиться и в «Великом Востоке Франции». Так что центра власти было вроде как два, однако, в сущности, он был, при всех своих внутренних противоречиях, един, управляющийся из одного центра.

А во-вторых, власть ПСРСД и ВП, по сути, худо бедно распространялась на столичный регион; а что касается прочей России, то данная их власть там была, скорее, чисто номинальной; тем паче, по всей стране тогда стали создаваться свои «Советы» и аналогичного толка «органы новой власти», которые действовали вполне самочинно, – особенно явно это проявилось на «национальных окраинах»; так что, скорее будет верно тут, говорить уже о «многовластии». Можно даже, наверное, сказать, что деятельность этих всех «новых центров-органов власти» только, напротив, способствовала углублению и расширению хаоса в стране.

   Прежде всего тут, в плане «расширения и углубления Хаоса», конечно, можно вспомнить печально известный «Приказ №1» Петросовета (ПСРСД), выпущенный (01.03.1917.) с целью парализовать основной источник опасности для «революции», – многомиллионную армию, – своё дело сделал: армия стала обвально терять боеспособность.

   Вот ещё некоторые акты, – самоубийственно срывающие всю возможную здесь аргументацию «бритвы Хэнлона», – тут же совершённые тогдашней «двухголовой» «властью»: амнистия политическим заключённым (02.03.; разумеется, под эту «лавочку», на свободу вышли не только отмороженные «узники совести» террористы-бомбисты, но и банальные отморозки-уголовники, свыше 90 тыс. человек!, – т.н. «птенцы Керенского»,– о которых будущий (с марта по сентябрь 1917-го г.) начальник контрразведки Петроградского ВО Б.В. Никитин заметил, что «выпущенный из тюрем уголовный элемент фатально сгустил революционную накипь»);[2] отстранило от должности губернаторов и иже с ними (04.03.; т.е. просто обрушило вертикаль какой-никакой власти); распустило корпус жандармов и железнодорожную полицию (04.03.), а потом (10.03.), вообще, весь полицейский департамент…

   Сюда же можно добавить, пусть и вышедшую вроде как с небольшим опозданием (09.05.1917.), «декларацию прав солдата», – своего рода «осиновый кол» в ещё «дрыгающуюся» армию…

   Любопытно сюда и такой штришок произвести: Керенский, став министром юстиции, тут же (04.03.), – осуществил, через, на тот момент, своего подручного Корнилова, поиски и раскопки трупа Распутина (захороненного в Царском Селе), – что и было сделано (10.03.1917.), – и, далее: извлечённый труп втихую сожгли и развеяли прах по ветру!

   Мне, кстати, эта история, со столь ритуальным сжиганием трупа и развеиванием его праха, напоминает английский «пример» с выкапыванием и «казнью» трупа Кромвеля. Эти ребята ну не могут не подражать своим британским «учителям»! – Хорошо ещё, что, по-английски, прилюдно-показательно труп не «повесили-казнили».

   Впрочем, тут были и свои практические цели: обрубить все концы, ежели, вдруг, впоследствии кто-нибудь вздумает учинить следствие по этому делу и останки Распутина подвергнутся добротной экспертизе; и тогда могут вскрыться подозрительные факты и детали по делу, выставляющие «официальную» версию «липой», и, чего доброго, ещё и потянется «английский след»…

   Однако вернёмся к роспуску полиции. Стоит сказать, что ВП решило создать, взамен «отменённой» полиции, свою милицию, однако, во-первых, эта новая «милиция» не обладала никакими соответствующими навыками, а во-вторых, зачастую, в эту «милицию» пошли те, кто хотел поиметь своё оружие и свою власть, в целях всё тех же «революционного» грабежа и беспредела, – тем паче, ВП, собственно, ничего в стране толком не контролировало; не говоря уж о том, что и ПСРСД, и разного рода аналогичные «местные Советы», тоже кинулись создавать подобного толка «не очень законные» «вооружённые формирования», – что, в свою очередь, не могло не привести к соответствующим конфликтам и боестолкновениям…

   Например, с конца марта, с подачи большевиков, стали создаваться отряды т.н. «красной гвардии», – в Москве, Петрограде и более чем в 20-ти городах России, – эти отряды создавались при предприятиях, иных организациях и подчинялись местным Советам; и в эти «отряды» опять же пошли именно «отбросы общества» (хотя, конечно, не только они, пошли и вполне достойные люди), со всеми вытекающими грустными последствиями…

   Кстати, вы только представьте: полицию упразднили и выпустили зэков!...

   Занавес…

   Одновременно, новоиспечённый военный министр печально известный А.И. Гучков «со товарищи» – производит чистку генералитета и, вообще, командования армией (снято со своих постов 146 генералов), выбрасывая со своих должностей всех не особо лояльных «революции» и подозрительных, и, частенько, именно наиболее дельных высших военных чинов…

   Что наносит ещё один мощнейший удар по армии, её боеспособности…

   Любопытно будет также отметить, что именно на этой, «гучковской», волне-чистке поднимаются, взлетают по карьерной лестнице, ставшие вскоре известными генералы – «дети февральской революции»: Деникин, Корнилов, Колчак…

   Собственно же, на политическом «Олимпе» начинает свою сольную шоу-программу А.Ф. Керенский.

   Александр Фёдорович Керенский (1881-1970) – родился, по «старому стилю», вроде бы 22 апреля, – как Владимир Ильич Ульянов-Ленин, но по «новому стилю» (по «старому» – 10 апреля); аналогично же упомянутому Ильичу, родился «Александр Фёдорович» в Симбирске, и, опять же аналогично Ильичу, – Клио тут просто извивается в своей иронии!, – отец Керенского работал по ведомству «народного просвещения» и занимал, в частности, пост директора симбирской гимназии, где в своё время учился Володя Ульянов (Ильич); сиречь, отец «Керенского» был гимназическим учителем «Ленина»; к слову Илья Николаевич Ульянов (отец будущего «Н. Ленина», т.е. «Владимира Ильича Ленина») – состоял на должности директора симбирских училищ.

   Ох уж этот Симбирск! Ох уж эти его «учебные заведения»!

   Кстати, позволю себе привести, в этой связи, блестящее, бьющее тут в самую сердцевину проблемы, весьма актуальное и поныне, размышление В.В. Розанова, – одно время тоже учившегося, а потом, как и его брат, тоже преподававшего именно в гимназии в Симбирске (!):

   «…У нас в гимназиях, и особенно в тогдашней подлой Симбирской гимназии, при Вишневском и Кильдюшевском, с их оскверняющим и оскорбляющим чинопочитанием, от которого душу воротило, заставляли всей гимназией перед портретом Государя петь каждую субботу "Боже Царя храни", да и теперь, при поводе и без повода, везде и всякая толпа поет "Боже Царя храни"...

   Как?

   - Конечно, бездушно!

   Нельзя каждую субботу испытывать патриотические чувства, и все мы знали, что это "Кильдюшевскому с Вишневским нужно",[3] чтобы выслужиться перед губернатором Еремеевым: а мы, гимназисты, сделаны орудиями этого низменного выслуживания.

   И, конечно, мы "пели", но каждую субботу что-то улетало с зеленого дерева народного чувства в каждом гимназисте: "пели" – а в душонках, маленьких и детских, рос этот желтый, меланхолический и разъяренный нигилизм.

   Я помню, что именно Симбирск был родиною моего нигилизма. А я был там во II и III классе; в IV уже переехал в Нижний.

   Вот в этом официально-торжественном, в принудительном "патриотизме" – все дело…

   Чувство Родины – должно быть строго, сдержанно в словах, не речисто, не болтливо, не "размахивая руками" и не выбегая вперед (чтобы показаться).

   Чувство Родины должно быть великим горячим молчанием…»

   Кстати, напомню, что именно в Симбирске небезызвестный Н.М. Карамзин был принят в своё время в местную масонскую ложу («Ложа Золотого Венца»), со всеми вытекающими отсюда пухлыми обстоятельствами…

   Впрочем, что касается биографии «Александра Фёдоровича Керенского», то здесь имеются, так сказать, свои вариации. Есть, разумеется, «официальная» версия, гласящая о том, что Саша Керенский – сын директора гимназии Фёдора Михайловича Керенского и «немки» Надежды Адлер; однако, в силу известных «революционных» обстоятельств, когда всё, в том числе и «документация», ставилось с ног на голову, фальсифицировалось и перефальсифицировалось, абсолютно доверять «официальной» версии крайне мало оснований. Посему обратимся, вскользь, и к другим версиям.

   Первая из них состоит в том, что «Александр Керенский» суть, по рождению, «Арон Кирбис», сын еврея Кирбиса, от которого забеременела и родила его («Керенского») матушка – тоже еврейка, Надежда Адлер, – и лишь при усыновлении его Фёдором Керенским, «Арон» получил своё новое имя – «Александр» и, соответственно, фамилию – «Керенский».

   Вторая версия более фантастична: якобы «Александр Керенский» – сын осуждённой по делу народовольцев-первомартовцев Геси Гельфман, которой смертную казнь, кою получили все её террористы-подельники (повешены 03.04.1881.), заменили, в связи с её, Геси, беременностью, на пожизненную каторгу; Геся вскорости (февраль 1882 г.) умерла в тюрьме (от послеродовых осложнений), а её ребёнка, – то ли девочку, то ли мальчика?, – усыновил (или удочерил?) кто-то в Симбирске, – и, почему бы и нет?, вроде бы это были именно Керенские… Так появился «Александр Фёдорович Керенский». К слову, предполагаемый настоящий отец ребенка Геси Гельфман – террорист Николай Колодкевич, – тоже умер на пожизненной каторге (июль 1884 г.).

   Не стану отдавать предпочтение той или иной версии; хотя последняя, действительно, выглядит крайне маловероятной и натянуто-фантастичной. Однако жизнь такого "блистательного" человека, как «Александр Керенский», представляющей собой феерию внешних эффектов, имеющих крайне малое отношение к действительности, тем паче учитывая сопутствующие исторические обстоятельства, когда «подменялось» и переворачивалось всё, можно сказать: всё возможно. И, очень возможно, что настоящей является некая «четвёртая» версия, которую мы просто не знаем.

   Довольно точный образ того, что происходило в ту пору в России дал, как мне представляется, С.А. Есенин:

«…Свобода взметнулась неистово.
И в розово-смрадном огне
Тогда над страною калифствовал
Керенский на белом коне.

Война «до конца», «до победы»,
И ту же сермяжную рать
Прохвосты к дармоеды
Сгоняли на фронт умирать.
Но все же не взял я шпагу...
Под грохот и рев мортир
Другую явил я отвагу —

Был первый в стране дезертир…»
   А. Керенский, действительно, солировал – объединял в своём лице и ПСРСД и ВП:

   С одной стороны, Керенский стал «товарищем председателя» Исполкома Петросовета (ПСРСД), – коим, «председателем», являлся Н.С. Чхеидзе – грузинский националист, русофоб, меньшевик и масон (ВВНР).

   С другой стороны, во «Временном правительстве», – т.н. «первом временном правительстве», – он, Керенский, занимал должность министра юстиции, – причём числился он на этой должности всё ещё как один из руководителей партии «трудовиков», однако почти тут же – перепрыгнул в эсеры.

   Председателем данного состава правительства был Г.Е. Львов, занимавший, по совместительству, и пост министра внутренних дел, – представитель кадетской партии; вообще, в целом, это правительство было правительством буржуазно-олигархическим, состоящим, в основном, из представителей соответствующих партий и блоков: кадетов, «прогрессистов», «центристов», октябристов и пр.[4]

   Также, из весьма известно-одиозных личностей, в данное правительство входили: А.И. Гучков – в качестве военного и морского министра; П.Н. Милюков – министр иностранных дел; Н.В. Некрасов – министр путей сообщения; М.И. Терещенко – министр финансов; А.И. Коновалов – министр торговли и промышленности; etc.

   Подавляющее большинство всех этих «министров-капиталистов» – были, как я уже говорил, братьями-масонами; за исключением, разве что, возможно, П.Н. Милюкова, – которого, по-видимому, по его профессорской болтливости, в «Тайну» предпочитали не посвящать.

   Надо сказать, что упомянутый Г.Е. Львов, как министр-председатель, был, в сущности, «политическим импотентом», и «председателем» являлся, скорее, номинально, – рулил, по факту, деятельностью правительства А.Ф. Керенский. – Впрочем, и тут правильнее будет сказать, что и Керенский здесь только «создавал бурную видимость» своей управленческой деятельности, – хотя эта видимость, действительно, была весьма «бурной».

   Впрочем, на первые роли, подмяв министра-председателя, в данном правительстве выходили и другие члены правительства, такие, как, например, Гучков.

   Однако, замечу, что, собственно, как государственные деятели, и Керенский, и Гучков, и многие прочие министры – тоже были «нулевыми». – А коренное отличие понятий «государственный деятель» и «политический деятель», как я полагаю, вы хорошо понимаете; «государственный деятель» – это тот, кто, действительно, способен осуществлять государственное управление, в соответствии со стратегическими целями этого управления; а «политический деятель» – это, скорее, театральная фигура, прыгающая в «парламентах» и прочих политических ток-шоу, но, собственно, к реальному государственному управлению – его, зачастую, вообще лучше не подпускать; ибо если он на что тут и будет способен – так это только удачно «распилить» и «освоить» бюджет.

   И действительно, разместившиеся в «правительственных» креслах, – причём, совершенно самочинно-самозванно, без каких-либо «демократических процедур» («выборов» и пр.), – представители «демократического» «временного правительства», в реальной (!) политике и в реальном управлении страной – ничего не понимали; от слова «совсем». И они, рассевшись в креслах, стали заниматься тем, что умели: кто бросился активно растаскивать «закрома родины», делать свой «немаленький гешефт», кто бросился в балаган шоу-политики, кто просто дербанил страну, а кто вообще не понимал, что тут делать и куда бежать…

   С другой стороны, надо хорошо помнить и понимать, что упомянутые министры-капиталисты были (в том числе и Керенский), собственно, не столько Субъектами, сколько «фигурами»; были не теми, кто Играл, а теми – кем Играли. Настоящие Игроки-субъекты – находились по ту сторону Ла-Манша, а то и, вообще – Атлантического океана. Разумеется, определённый, и довольно значительный «зазор Игры» у упомянутых марионеток-фигур оставался, и иные из них, вообще, наверное, наивно полагали себя самостоятельными игроками-субъектами, вершителями «российской большой политики», – однако думать о себе о могли всё что угодно, суть дела от этого не менялась; тем паче, иные из них, действительно, использовались-игрались исключительно на уровне изящной манипуляции.

   А у Игроков, т.е. «союзников», англичан прежде всего, целью всей этой Игры – было, с одной стороны, пустить на дно государственность России, максимально её ослабить и овладеть её, былой Российской Империи, богатыми ресурсами, а с другой – не дать ей утонуть слишком быстро, дабы по максимуму выжать все её возможности в войне против Германии и её сателлитов («воевать до последнего русского»).

   Если несколько упростить ситуацию, – хотя, в действительности, ситуация была несколько сложнее и многомернее, – то Игрокам-британцам нужно было не позволить тем или иным конструктивным силам в России остановить распад страны и утвердить, вновь, в ней сильную единую суверенную власть. И они благополучно вели в этом направлении свою Игру.

   И большевики, которые были «возвращены» в Россию, скорее всего, были возвращены именно «под чутким руководством» британских специальных служб, – либо действующих тут в союзе-соглашении с американскими банкирами, «группой Шиффа» (тем паче, «группа Шиффа» – входила в клановую систему Ротшильдов, контролировавших британскую экономику), либо делали они, условно – «Шифф и К°» и британские специальные службы, – одно дело, но каждый сам по себе; хотя первый вариант («совместная» их деятельность) мне представляется, по здравому рассуждению, более правдоподобным.

   Большевики, эти «отмороженные профессиональные революционеры», по-видимому, представлялись для англичан, – как, впрочем, и для транснационального, вообще, Капитала, «Ротшильдов», «Шиффов» и пр., – именно тем «осиновым колом», "контрольным выстрелом", который призван окончательно добить Россию, – когда пробьёт нужный час, – и былая Российская Империя рассыплется на множество частей и погрузится в бездонную Смуту; и потом, как своего рода Белые Спасители, в этот Хаос придут умные англичане-американцы и, установив свой порядок, «всё поделив», будут всем тут рулить и иметь все «российские» ресурсы и т.п.

   А «большевики» и прочая – окажутся элементарно выброшены, как «отработанный материал», на мусорную свалку истории.

   Всё очень логично и рационально.

   Ребята-Игроки не учли только одного – собственно, большевиков, и, вообще, плохо просчитываемой России, её народа.

   Но обо всём в своё время и по порядку…