В предлагаемом тексте я хочу представить весьма актуальные и сегодня мысли К.П. Победоносцева касательно «демократии» и «парламентаризма» из его текста «Великая ложь нашего времени», сопроводив их своим комментарием-предисловием.

…Что основано на лжи, не может быть право. Учреждение, основанное на ложном начале, не может быть иное, как лживое… Одно из самых лживых политических начал есть начало народовластия, та, к сожалению, утвердившаяся со времени французской революции, идея, что всякая власть исходит от народа и имеет основание в воле народной. Отсюда истекает теория парламентаризма, которая до сих пор вводит в заблуждение массу так называемой интеллигенции – и проникла, к несчастию, в русские безумные головы…

Комментарий: Для чего народу власть? Во-первых, для организации и обеспечения защиты народа, его жизни, хозяйства, культуры от внешних врагов; во-вторых, для защиты народа от врагов внутренних, от преступников, убийц, воров и прочая; в третьих, для организации и управления жизнью этого народа, обеспечения его развития; и в-четвёртых, для разрешения внутренних споров и конфликтов, для справедливого суда. В принципе, есть и другие причины, побуждающие народ к организации у себя определённого властной управляющей системы; но достаточно, полагаю, и этих. Ну так вот, если я народ, и я полагаю создать у себя некоторую систему («власть»), которая будет организовывать и осуществлять всю вышеперечисленную деятельность по защите и управлению, то почему бы мне, как разумному человеку, не создать эту власть именно самодержавной? Ведь я, как человек управляющий в своём хозяйстве, принимаю решения сам, единолично; разумеется, советуясь с домочадцами, но решаю – сам, лично; и я знаю, что если ответственность за какое-либо дело будет нести более чем один человек, то ответственных никогда не найдёшь, и, посему, я полагаю, что та система власти, которую я предполагаю установить должна основываться на принципе единоначалия. Она и эффективнее, и экономичнее, и оперативнее, и честнее. Паче я собираюсь, специально создав у себя подобную систему («власть»), отстраниться от совершенно не нужных мне лишних забот, связанных со всем тем, что я намеренно препоручил-переложил на «государство», на «власть», на самодержца. Если самодержец посчитает необходимым побеспокоить меня и посоветоваться со мной – хорошо; а если сможет обойтись без меня – тоже пожалуйста, мне же проще.

Разумеется, сей установленный мною (народом) самодержец может принимать такие решения, которые мне не понравятся, как-то негативно будут меня затрагивать, – без этого, в принципе, ни в одном государстве невозможно, в связи с самыми различными обстоятельствами и людскими интересами, – и я, полагаю, вполне могу об этом своём недовольстве, если посчитаю нужным, заявить государю через соответствующие инстанции, подать «челобитную» и пр., способов множество. Но ужели какой-то говорун, которого я вроде бы как уполномочил отстаивать мои интересы в «парламенте», будет эти самые мои интересы отстаивать? – да ему глубоко ни них, если из оного случая он не сможет извлечь для себя нужную выгоду, наплевать. И он, этот безответственный «парламентарий», будет постоянно мешать нормальному государственному самодержавному управлению, будет тянуть одеяло в свою, в выгодную себе (а не мне!) сторону, и к тому же, он будет сидеть на моей шее, кормиться за мой счёт («вступать в ВТО», проводить «рыночную реформу» и пр.), – да на фига мне подобный нахлебник-паразит, ещё и позиционирующий себя как радетель и защитник моих интересов!?

С таким «социальным институтом» как «парламент» врагам внешним легче расшатать наше государство, снизить его управленческую эффективность; и внутренним врагам тоже легче, например, представив себя радетелями «народного счастья», – ну и что, что ты вор и разбойник, зато у тебя есть «свой» «парламентарий», или ты сам уже «парламентарий»; и т.д.

Так вот, я полагаю, что когда люди-народы совсем уж теряют голову, тогда их поражает недуг-бред «парламентаризма», который, как верно заметил Константин Петрович, есть совокупность ярых (я бы добавил – клановых!) эгоизмов, каждый из которых тянет «общественное одеяло» в свою сторону, разрушая систему управления, серьёзно мешая стратегическому планированию и управлению. Посему, если я – народ и являюсь «источником» власти, то я хочу, чтобы эта власть была а) как можно более эффективной, б) как можно менее накладной и в) как можно более честной, и потому я – являюсь «источником» самодержавия и только самодержавия. А весь этот «демократический парламентаризм» – от лукавого.

А вот если «власть» исходит не от народа, а, положим, от олигархии, то тогда, да – это будет, скорее, «демократия» и «парламент», где каждый «пристроившийся ко власти» имеет свой кусок властного общественного пирога, имеет свой кусок народного достояния, безо всяких реальных планов стратегического развития народа и государства.

Итак, если народ является «источником власти», то мы логично приходим к идее самодержавия; если же «источником власти» является отнюдь не народ, а некоторая жадная верхушка, совокупность кланов, каждый из которых имеет свой кланово-эгоистический, олигархический бубновый интерес, то мы вполне логично придём к «парламентской демократии», хе-хе.

…Если бы потребовалось истинное определение парламента, надлежало бы сказать, что парламент есть учреждение, служащее для удовлетворения личного честолюбия и тщеславия и личных интересов представителей…

…На фронтоне этого здания (парламента – прим. Г.Н.) красуется надпись: «Все для общественного блага». Но это не что иное, как самая лживая формула; парламентаризм есть торжество эгоизма, высшее его выражение. Все здесь рассчитано на служение своему я…

…не он («депутат») станет работать на общество, а общество станет орудием для его целей. Избиратели являются для него стадом для сбора голосов, и владельцы этих стад подлинно уподобляются богатым кочевникам, для коих стадо составляет капитал, основание могущества и знатности в обществе…

…Так развивается, совершенствуясь, целое искусство играть инстинктами и страстями массы для того, чтобы достигнуть личных целей честолюбия и власти. Затем уже эта масса теряет всякое значение для выбранного ею представителя до тех пор, пока понадобится снова на нее действовать: тогда пускаются в ходе снова льстивые и лживые фразы - в угоду одним, в угрозу другим: длинная, нескончаемая цепь однородных маневров, образующая механику парламентаризма. И такая-то комедия выборов продолжает до сих пор обманывать человечество и считаться учреждением, венчающим государственное здание... Жалкое человечество! Поистине можно сказать: mundus vult decipi – decipiatur…

…В наше время редки люди, проникнутые чувством солидарности с народом, готовые на труд и самопожертвование для общего блага; это натуры идеальные; а такие натуры не склонны к соприкосновению с пошлостью житейского бытия. Кто по натуре своей способен к бескорыстному служению общественной пользе в сознании долга, тот не пойдет заискивать голоса, не станет воспевать хвалу себе на выборных собраниях, нанизывая громкие и пошлые фразы…

…Лучшим людям, людям долга и чести противна выборная процедура: от нее не отвращаются лишь своекорыстные, эгоистические натуры, желающие достигнуть личных своих целей. Такому человеку не стоит труда надеть на себя маску стремления к общественному благу, лишь бы приобресть популярность. Он не может и не должен быть скромен, ибо при скромности его не заметят, не станут говорить о нем. Своим положением и тою ролью, которую берет на себя, он вынуждается лицемерить и лгать…

…Публичные заседания суть не что иное, как представление для публики. Произносятся речи для того, чтобы поддержать фикцию парламентаризма: редкая речь вызывает сама по себе парламентское решение в важном деле. Речи служат к прославлению ораторов, к возвышению популярности, к составлению карьеры, но в редких случаях решают подбор голосов. Каково должно быть большинство, это решается обыкновенно вне заседания… Таков сложный механизм парламентского лицедейства, таков образ великой политической лжи, господствующей в наше время…

…По теории, народные представители имеют в виду единственно народное благо; на практике они под предлогом народного блага и на счет его имеют в виду преимущественно личное благо свое и друзей своих. По теории - они должны быть из лучших, излюбленных граждан, на практике - это наиболее честолюбивые и нахальные граждане. По теории - избиратель подает голос за своего кандидата потому, что знает его и доверяет ему; на практике - избиратель дает голос за человека, которого по большей части совсем не знает, но о котором натверждено ему речами и криками заинтересованной партии. По теории - делами в парламенте управляют и двигают опытный разум и бескорыстное чувство; на практике - главные движущие силы здесь - решительная воля, эгоизм и красноречие…

…Больно и горько думать, что в земле Русской были и есть люди, мечтающие о водворении этой лжи у нас; что профессора наши еще проповедуют своим юным слушателям о представительном правлении, как об идеале государственного учреждения; что наши газеты и журналы твердят об нем в передовых статьях и фельетонах, под знаменем правового порядка; твердят, не давая себе труда вглядеться ближе, без предубеждения, в действие парламентской машины…

…Начало национальности выступило вперед и стало движущею и раздражающею силою в входе событий именно с того времени, как пришло в соприкосновение с новейшими формами демократии... Мы видим теперь, что каждым отдельным племенем, принадлежащим к составу разноплеменного государства, овладевает страстное чувство нетерпимости к государственному учреждению, соединяющему его в общий строй с другими племенами, и желание иметь свое самостоятельное управление со своею, нередко мнимою, культурой... Монархия неограниченная успевала устранять или примирять все подобные требования и порывы и не одною только силой, но и уравнением прав и отношений под одною властью. Но демократия не может с ними справиться, и инстинкты национализма служат для нее разъедающим элементом: каждое племя из своей местности высылает представителей – не государственной и народной идеи, но представителей племенных инстинктов, племенного раздражения, племенной ненависти и к господствующему племени, и к другим племенам, и к связующему все части государства учреждению… Провидение сохранило нашу Россию от подобного бедствия, при ее разноплеменном составе. Страшно и подумать, что возникло бы у нас, когда бы судьба послала нам роковой дар - всероссийского парламента! Да не будет.

…В лице монарха можно представить себе единство разумной воли; а в парламенте нет его…

…Здоровая масса народа не принимает никакого участия в игре партий и даже уклоняется от нее. Напротив того, именно нездоровая часть населения мало-помалу вводится в эту игру и ею развращается; ибо главный мотив этой игры есть стремление к власти и к наживе. Политическая свобода становится фикцией, поддерживаемой на бумаге, параграфами и фразами конституции… торжествует либеральная демократия, водворяя беспорядок и насилие в обществе, вместе с началами безверия и материализма, провозглашая свободу, равенство и братство – там, где нет уже места ни свободе, ни равенству. Такое состояние ведет неотразимо к анархии, от которой общество спасается одной лишь диктатурой, т.е. восстановлением единой воли и единой власти в правлении.